Отец и Грешник
Посвящается всем, кто поддерживал и верил в меня.
Вы лучшие.
Радомир I
Скверна спряталась, затаилась, но он знал, что она рядом. Всегда где-то неподалеку, лишь вопрос времени, когда он ее найдет. Пока можно было передохнуть, найти силы для новой охоты.
– Усталость или безысходность? Как назвать выражение твоего лица?
– Я не знаю.
– Думаю, что безысходность.
– Пусть будет так.
– Видишь, ты даже говоришь, как человек, готовый сдаться.
– Я не сдаюсь, – устало вздохнул он, обозревая однотипный пейзаж: леса и холмы. – Наоборот, борюсь каждый день.
– Ха! Мне-то можешь не заливать. Я тебя прекрасно знаю. Ты сдался. И уже давно. Так чего таскаешь нас с собой?
– Ты можешь помолчать хоть немного? От тебя слишком много шуму, – вмешался А́нслав.
– Даже не собираюсь. Мне есть что сказать. И я скажу. Меня утомили блуждания нашего друга. Он таскается из конца в конец, по всем княжествам. Мне кажется, он уже позабыл, что хотел сделать на этом свете. Вот мне и интересно, как долго он еще собирается морочить нам голову. А вам разве нет? Вы посмотрите по сторонам: холмы и леса, леса и холмы… Тьфу! Как же меня все достало! А больше всего ты – Радоми́р!
Радомир опять вздохнул. «Я мог бы к этому привыкнуть. Но почему-то до сих пор не привык».
– Радомир знает, у него есть план, Ма́лин, – Анслав, как всегда, был на его стороне.
– Да, и какой же, позволь узнать? Слушай, Слав, ты всегда был валенком, пора бы уже перестать другим водить тебя за нос, ты мальчик взрослый. Сколько лет мы таскаемся за ним? А? Радомир, сколько? Сколько лет ты морочишь нам голову? Что, молчишь? Вот видите, друзья, ему даже сказать нам нечего!
– Зато ты говоришь за нас всех.
– Потому что есть, что сказать. А не молчать, набрав в рот ослиной мочи.
– Не обращай на него внимания, Радомир. Ему просто хочется внимания.
– Угу, – Радомир рассматривал тонкие струйки дыма, поднимающиеся над ближайшим леском.
С холма хотя бы вид открывался удобный. Можно было оценить обстановку. Это было важно, хотя сейчас ничто не предвещало беды. В чем-то Малин был прав, как всегда. Он привел их толком не зная зачем. Деревья и холмы ничем не отличались от тех, что они видели вчера. Или неделю назад. В таком захолустье ничего не должно было произойти.
И все же ему было слишком хорошо известно, что неприятности начинаются неожиданно. Малин был прав и про план – его не было. Но об этом, говорить, разумеется, не нужно. Не сейчас.
– Мне не хватает внимания?! Я вам что, маленький ребенок?
– Ведешь себя очень похоже.
– Можно подумать! Ви́лман, я что, веду себя как ребенок? Эй, Вилман!
– А? Что?
– По-твоему, я веду себя как ребенок?
– Иногда, – по лицу Вилмана, как всегда, нельзя было ничего сказать, он задумчиво разглядывал даль.
– Ну да, один я, грешник, в этой компании благочестивых, – скрестил руки Малин. – Вот только попомните мои слова: мы еще будем расплачиваться за его ошибки. В который раз!
– Вечно ты сгущаешь тучи, Малин.
– Я говорю правду, на которую вы предпочитаете закрывать глаза. Вы как куры, которых ведут на убой.
– Но ведь ты идешь вместе с нами.
– Только чтобы посмотреть, что с вами станет.
– Мне кажется, что судьба у нас все-таки общая. Иначе тебя бы здесь не было, – задумчиво протянул Вилман, глядя куда-то за горизонт.
– К несчастью, придется согласиться. Ну что, Радомир, ты придумал очередные неприятности, в которые хочешь нас втравить? У тебя это хорошо получается.
– Там дым.
– Ого, вот это наблюдательность!
– Что мы будем делать? – спросил Анслав, бросая выразительный взгляд в сторону Малина.
– Я пойду в поселение. Узнаю что к чему.
– Что значит – пойду? А мы что будем делать? Облака разглядывать? – встрепенулся Малин. – За долгие дни хоть какой-то признак жизни. Хоть малейшая надежда увидеть что-то кроме твоей кислой рожи. Мы пойдем все. Я точно пойду.
