Клиенты
Она пришла под вечер, перед закрытием, когда догорал тусклый городской закат и мокрый асфальт отражал оранжевые сполохи неба. Пришла и встала напротив витрины.
Юрик моментально насторожился, сжал и разжал пальцы, примерил одну из дежурных улыбок и свернул пасьянс на рабочем столе. Он чуял потенциальных клиентов, как лиса чует добычу, притаившуюся в кустах.
Девушка неуверенно переминалась с ноги на ногу, как будто сомневалась – а правильно ли она сюда завернула. Они всегда так себя вели – мялись, жались, а потом сидели в кресле, теребили платки, щёлкали ногтями и подбирали нужные слова с таким трудом, будто разговаривали по словарю на незнакомом языке.
Юрик спокойно наблюдал, как она робко вошла и прикрыла за собой дверь.
– Мы закрываемся, – не поворачивая головы, каркнула Анечка.
Она уже собиралась уходить – влезла в своё дырястое растоманское пальто и теперь смотрелась в зеркало, поскрёбывая голову под дредами. Юрик порадовался, что она не поёт. Перед концом рабочего дня на неё иной раз находила и такая блажь – хоть святых выноси.
– Идите, Анечка, – вылез из своего угла приветливый Юрик. – Я сам обслужу.
Одна секунда, и девушки поменялись местами – ушла яркая, нелепая, придурочная, явилась невзрачная, серая, унылая. Будто ушёл день и наступил хмурый вечер. Девица остановилась напротив него, и Юрик понял, что ошибся. Сконфуженной она никак не выглядела, скорее – взволнованной и решительной. По всей видимости, девушка имела пренеприятнейшую привычку – смотреть собеседнику прямо в глаза. Юрик почувствовал внутри глухое раздражение. Но он был человеком дела и чуял деньги. А в том, что девица пришла с деньгами, сомнений не возникало.
– Извините, – подала голос девушка и тут же нервно сглотнула. – Я по поводу поставок из Белоруссии. Фермерские продукты.
Она выдохнула. Пароль был назван. Дежурная улыбка Юрика расцвела.
Он взял с полки металлоискатель и дважды медленно провёл снизу вверх, обрисовывая её фигуру.
– Знаю, – девица чуть приподняла руки. – Гаджетов нет. Даже мелочь и ключи брать не стала.
– Очень хорошо. Могу я поинтересоваться, кто нас порекомендовал?
– Этот человек просил его не называть.
Снова прямой спокойный взгляд. Юрик выдержал, не теряя приветливости.
– Вот и славно. На самом деле это, конечно, не имеет значения. Проходите, располагайтесь. Чай, кофе?
– Спасибо, нет.
– Торопитесь?
– Не то, чтобы… но, понимаете, мне хотелось бы… поскорее.
– Понимаю, – Юрик вспомнил, как выглядит понимающий взгляд. – О договоре вы, конечно, слышали? Обычная форма. Чтоб потом не было неприятностей. Хотя, их не бывает. Вы понимаете?
Он почти подмигнул, но не подмигнул.
– Да.
– Можете ознакомиться дома.
– Нет, если можно, сейчас.
– Хорошо.
Он протянул девушке два печатных листа. Та прищурилась, порылась в сумочке и нацепила на нос круглые очки. Юрик наблюдал. Только в одном месте кончик носа нервно сморщился, и между глаз пролетела тонкая морщинка. Он знал, в каком именно.
Договор он составил сам. При его скудных филологических способностях это был настоящий подвиг. Юрик потел почти неделю над тем, чтобы накатать два листа ни о чём и о чём надо, ни разу не называя вещи своими именами, придать этому липовому документу безукоризненно канцелярический лоск и, наконец, сто раз проверить всю грамматику и пунктуацию. Официальной юридической силы эта бумажка, конечно, не имела. Но, во-первых, Юрик был человек дела и любил, чтоб всё было хотя бы по игрушечному закону, а во-вторых умел разбираться в людях и знал, что любая, даже неправильно написанная и неправильно заполненная справка лучше её абсолютного отсутствия.
– Очень хорошо, – сказала посетительница.
Подпись были быстрой, угловатой, будто ручку расписывали. Бумага вздулась опасными шрамами и едва не порвалась.
