Я заканчивала готовить доклад на
пару по макроэкономике, когда в мою комнату ввалилась соседка:
— Кать, я пропала! — завопила она,
опускаясь на мою кровать вся в слезах. — Меня уволят! Я так никогда
не соберу деньги для Маши!
Я тут же подошла и села рядом с ней
на корточки и начала гладить рыдающую по спине.
— Что случилось? Я могу помочь?
Она завыла.
— Не мо-о-ожешь.
А потом вдруг резко посмотрела на
меня.
— Вообще-то можешь! Выходи за
меня... на работу.
Я сначала обрадовалась проблеску
надежды в глазах Оли, а потом до меня дошло, что ничем хорошим эта
“замена” не кончится.
Но Оля была очень целеустремлённой
девушкой, а мне было жаль её сестрёнку. Поэтому вскоре наша
квартирка с двумя спальнями и гостиной, объединённой с кухней,
наполнилась ароматом духов. Соседка окинула меня оценивающим
взглядом.
— Хорошо. Очень даже. Ты точно не
хочешь к нам на постоянку? Я скажу Гене, он без проблем возьмёт
тебя без кастинга.
— Нет, — отрезала я. — Давай сюда
сумку и иди спать.
Я посмотрела в зеркало. Нормально.
Даже и правда хорошо. Откровеннее, чем я обычно одеваюсь, я сама ни
за что бы не надела такой короткий топ, но в целом я выглядела не
вызывающе.
Оля зашлась кашлем. Это напомнило
мне, почему я вообще стою тут такая расфуфыреннная.
— Выздоравливай, — сказала я,
смягчившись.
— Спасибо, что согласилась помочь,
иначе Гена не отдал бы мне премиальные, а деньги в этом месяце
очень-очень нужны.
Оля не много об этом рассказывала,
но я точно знаю, что она почти все доходы отсылает маме на лечение
больной сестры. Именно ради этой маленькой девочки два часа назад я
перемерила все платья, которые были у Оли в шкафу. К счастью (а в
моём случае — к сожалению) размер у нас с соседкой совпадал. Как и
цвет волос. Только глаза у неё голубые, а у меня карие. И характер
ну совсем разный. Мы сделали ставку на то, что заказчик не заметит
подмены.
От тряпок, облегающих все
стратегические важные области фигуры, я отказалась сразу. Как и от
всех туфель на тонком и высоком каблуке. И от алой помады, и от
маникюра в стиле «вырви глаз». Оля пыталась сопротивляться, но я
была непреклонна.
В итоге, на меня отлично сели черные
брюки палаццо, которые я обхватила ремнём, и бархатные босоножки на
широком каблуке. Они не жали ногу и вообще оказались достаточно
удобными. Вместо нормальной майки Оля заставила меня надеть топ,
больше напоминающий лифчик, я в свою очередь сверху накинула
свободный жакет. Несколько золотых цепочек и дорогой браслет в виде
обхватывающего моё запястье гвоздя заставляли меня нервничать. Что
если потеряю? Да ещё макияж ярче обычного и тщательно уложенные
волосы.
Я нервно поправила нюдовую помаду на
губах и приняла из рук соседки маленький клатч, в котором
поместились только телефон, карточка, ключи от дома и паспорт.
— Побольше уверенности в себе! —
напутствовала Оля. — Говори только в тему, острые углы сглаживай, в
споры не лезь, комплименты принимай с благодарностью, но так, будто
каждый день это делаешь.
Внутри я сжалась как котёнок под
дождём, но внешне... Расправила плечи, откинула пшеничные волосы
назад.
— Обещай мне, что ты быстро
выздоровеешь и мне никогда больше не придётся заменять тебя на
твоей ужасной работе! — взмолилась я напоследок.
— У тебя всё получится,
красотка!
Оля шлёпнула меня по пятой точке и
послала мне воздушный поцелуй. Дверь нашей обшарпанной квартирки
закрылась. Я несколько раз вздохнула и только потом пошла к лифту.
Внизу уже ждала машина — чёрный Майбах. Водитель, презентабельный
мужчина в чёрном костюме, вышел встретить меня с зонтом, на улице
накрапывал дождик, очень холодное лето. Мужчина поздоровался,
открыл мне дверь заднего сиденья. Я устроилась на своём месте и
постаралась не думать о том, чем может закончится этот вечер.
