Полина
Вот верно говорят, если ты дура, то это навсегда. Руки трясутся, пока меняю подгузник сыночку. На глазах слезы, но выбора нет. Мне придется пойти на поклон к отцу Платона и надеяться, что он не оскотинился за то время, что мы не виделись. Потому что это единственный шанс уберечь малыша и спасти ему жизнь. Слишком высоки ставки. И ради того, чтобы Платон не пострадал, я готова на многое. Даже унизиться перед Назаром. А ведь после того, как мы расстались, это будет сделать непросто…
Как и всегда, стоит вспомнить про бывшего мужа, как в груди начинает противно ныть.
Но все в прошлом. И ничего уже не вернуть назад. Все сломано.
Сын радостно машет ручкой, пытается ухватить меня за палец. Он еще не понимает, что совсем скоро мне придется оставить его с чужим мужчиной. Сможет ли Назар поверить? Не бросит ли, не отмахнется от малыша под собственной дверью?
Риск огромный. Но никто, кроме Адамиди, помочь не сможет. Даже у моих родителей сына могут найти и использовать против меня.
А я не могу этого допустить. Даже если, вполне возможно, я никогда его больше не увижу… Потому что Назар не простит того, что я сделала полтора года назад. И вряд ли даст шанс оправдаться. А уж как отреагирует на новость о том, что он стал отцом, и подавно боюсь думать.
Всхлипываю, и сын, улавливая мое настроение, тоже начинает капризничать, выгибаться. Это еще сильнее расшатывает нервы.
Маленький мой. Любимый. Простишь ли ты меня?
Наконец, собрав все необходимое, забираю люльку-переноску и, поправив парик, надеваю очки. Никто не должен опознать меня. У меня нет права на ошибку. Я должна спасти сына. И цена не имеет значения.
Толкаю дверь и, оглянувшись на небольшую съемную студию, тяжело вздыхаю. Мы были здесь счастливы, в нашем маленьком мирке на двоих.
Ровно до того момента, пока я не совершила роковую ошибку, которая может стоить жизни не только мне, но и моему сыну…
Назар
Выхожу из лифта и тут же торможу, потому что возле моего порога стоит… люлька?
Откуда возле моей квартиры взялась люлька с ребенком?
Эта мысль крутится на повторе, пока я, как идиот, смотрю то ли на переноску, то ли на коробку, в которой лежит живой сверток. Почему живой? Потому что начинает активно кряхтеть, сопеть, а вскоре и вовсе раздается громкий плач.
Я растерянно оглядываюсь по сторонам в поиске мамаши, но на этаже никого. Тогда как этот презент попал сюда?
Элитный жилой комплекс, говорили мне при продаже. Расхваливали охрану. А выходит, гуляй, кто хочешь?
Между тем плач становится все громче, и проблему эту кричащую, судя по всему, решать придется все-таки мне. Потому что никто из соседей не торопится выбежать и узнать, кого тут обижают.
Порядочные соседи, говорили мне. Да уж…
Все же открываю дверь и заношу свой нежданный подарочек в квартиру. Что делать с детьми, я понятия не имею. Вот вообще. Далек я от этого. Как был, так и остался.
И даже семейная жизнь не изменила этого во мне. Хотя Полина очень старалась. Но не срослось у нас. Разошлись, как в море корабли.
И вот теперь я сижу дома, наедине со свертком, в котором прячется чей-то ребенок, и вообще не представляю, что сделать, чтобы этот дикий ор, наконец, прекратился.
Давно не испытывал такой беспомощности.
В итоге заношу люльку в гостиную и закрываю дверь, чтобы хоть немного стало потише, а затем набираю номер своей секретарши. Она ведь женщина, должна знать, что делать в таких случаях.
– Валерия, ты умеешь обращаться с детьми? – спрашиваю, едва та отвечает. Судя по молчанию, ошарашить сотрудницу у меня вышло неплохо. – Я, что, не по-русски говорю?
– Кхм, – тут же подает признаки жизни Краснова. – Прошу прощения, просто не ожидала такого… поворота.
