– Да... да. Мама, я слушаю, – поддакивала я, придерживая
трубку плечом возле уха и пытаясь одновременно слушать и складывать
вещи в рюкзак.
– Машка-какашка! Машка-промокашка!
– раздался голос сына, а вслед ему, как и следовало ожидать, злой
рык дочери.
– Одну минутку, – перебила я и,
зажав трубку рукой, громко прокричала: – Сашка, прекрати донимать
сестру!
В квартире стало тихо, и я с
удовольствием вслушалась в столь желанную тишину. В последнее время
она была редким гостем в моем доме, и даже сейчас я знала, что
затишье – это временное явление. Не знаю как у других дома, но у
меня с тех пор как младшему исполнилось четыре, постоянно
происходили споры, стычки, крики и даже слезы. Нет, дети, конечно,
любили друг друга и страшно скучали, если находились в разлуке, но
как обычные брат с сестрой часто ссорились. Впрочем, неправильно
было бы все сваливать на дочь. Обычно заводилой во всем и всегда
был младший сын. Неугомонный и неусидчивый, он, как говорит моя
мама, был с шилом в одном месте. Самое удивительное, это как ему
быстро удавалась вывести из себя спокойную и уравновешенную Машу.
Сашка виртуозно умел крутить сестрой и знал все её слабые стороны,
на которые при случае и давил. В трубке раздалось возмущенное
щебетание. Я, спохватившись, поднесла телефон к уху.
– Ой, прости, – виновато сказала
я, поглядывая на часы. – Давай поговорим завтра.
– А разве вы завтра к нам не
приедете? – обиженно спросила мама.
– Мам, я же тебе говорила. Мы едем
на два дня с палатками.
– Понятно. Палатки важней, –
скорбно произнесла она, и я как воочию увидела её поджатые
губы.
– Ма-ам, не начинай. Я тебе завтра
позвоню, а сейчас мне, правда, надо собираться, – скороговоркой
пробормотала я и закрыла телефон.
Не самое лучшее решение. Боюсь, мне оно
ещё ой как аукнется, но я на самом деле спешила. Стрелка настенных
часов уже давно перевалила за девять, а мы ещё не выехали. Как
всегда... Так, что ещё я не собрала? Я озабоченно огляделась,
окидывая взглядом разбросанные рюкзаки и сумки. А... посуда!
Подхватив сумку, стала укладывать в неё одноразовую посуду,
скатерть, термос, бутерброды в дорогу, домашнее печенье и ещё кое –
что из еды.
– Все собрала? – над ухом
прозвучал тихий голос.
От неожиданности я дернулась и испугано
визгнула.
– Валерка! – возмущенно
воскликнула я. На что мой любимый супруг, развернув меня лицом к
себе, невинно поинтересовался: – Что – Валерка?
– Ничего, – буркнула я,
завороженно наблюдая за его потемневшими глазами.
Они темнели в моменты сильных эмоций, и
мне было приятно осознавать, что и после одиннадцати лет брака у
нас все, как и в первые дни знакомства. Однозначно мне повезло с
мужем. Он у меня классный! Ласковый, любящий, надежный... Для меня
он тихая гавань, в которой всегда спокойно, уютно и комфортно.
Может в начале нашего знакомства меня и не закружил вихрь любви, но
со временем мои чувства к нему стали намного сильнее. Да и как
могло быть иначе. Он чудесный отец, хороший муж и замечательный
любовник. Я довольно потерлась носом об его грудь, понимая, как мне
повезло.
– По коням? – спросил он и
легонько щелкнул меня по носу. – Валер, ты посмотри, может я чего
забыла?
– Аська, опять двадцать пять. Ты
всегда столько набираешь, что мы спокойно можем там окопаться до
наступления зимы. Хватит, и так уже поздно. Зови детвору, а я пошел
сумки укладывать в машину.
– Ребята, – позвала я, приоткрыв
дверь детской. – Вы готовы?
– Мам, мы уже час как готовы, –
проворчала Маша, не отрываясь от компьютера.
– А игрушки собрали?
– Какие игрушки, я что маленькая?
У меня с собой книжка, сотовый, а больше ничего и не надо.
– Ну да, конечно, – растеряно
произнесла я и с сомнением посмотрела на эту «взрослую». Две
косички смешно топорщились в стороны, а вздернутый конопатый носик
в этот момент был недовольно сморщен. Мне захотелось её прижать
посильнее, но я сдержалась. В последнее время дочь все время
намекала на то, что выросла, и просила относиться к ней как равной,
что я успешно и делала. Она на самом деле была умной и развитой не
по годам девочкой. Много читала, думала и рассуждала. Порой слишком
серьезная и здравомыслящая. Я вздохнула. Господи, куда она так
спешит?
