«Любовь… – эхом отзывалось в моих мыслях, казавшаяся мне чужой и далёкой. Я отчаянно пыталась убедить себя, что я не люблю Уильяма. Разум твердил, что слово это недостижимо, что он – красавец, умен, успешен – мечта любой женщины. Но его холодность, эмоциональная отстранённость – словно невидимая стена – медленно разрушали во мне любые слабые проблески чувств. Они задыхались и увядали, как нежные цветы, лишённые солнца и воды. Осталась одна пустота и горькое осознание собственной ненужности.»
Пролог
Огни Манхэттена, яркие и безжалостные, как алчные глаза, отражались в безупречно отполированных окнах пентхауса, расположенного на 87 этаже небоскреба «Атлантис», возвышающегося над городом, словно неприступный трон. Сквозь панорамные окна была видна извилистая лента Гудзона, мерцающие огни Бруклинского моста и даже далекие, едва различимые, зеленые пятна Центрального парка. Внутри, в пространстве, оформленном в стиле минималистичного хай-тека со вставками из редких пород дерева и полированного камня, Уильям Хантер Вольф, в свои двадцать девять лет, возвышался над своим миром власти и богатства. В его руке покачивался бокал с янтарным виски Macallan 55, ароматом которого был пропитан воздух.
Уильям был магнатом нового поколения, воротилой, чьё имя гремело в финансовых кругах. "Вольф Индастриз" под его руководством, унаследованной всего пять лет назад после трагической гибели родителей, превратилась из успешной, но довольно консервативной компании, в многопрофильную империю, охватывающую не только технологические стартапы и недвижимость, но и биотехнологии, искусственный интеллект, и даже современное искусство. Он обладал талантом видеть возможности там, где другие видели лишь риски, и безжалостно, но с холодным расчетом, их использовать. Его решения были стремительными и точными, словно удары самурайского меча, а интуиция – почти сверхъестественной.
Он был дьявольски привлекателен. Высокий, широкоплечий, с точеными чертами лица, выступающими скулами и пронзительными серо-голубыми глазами, обрамленными густыми темными ресницами, от которых невозможно было укрыться. Его тёмныеволосы всегда были идеально уложены, а дорогие, сшитые на заказ в Лондоне, костюмы из тончайшей шерсти сидели так, будто были созданы специально для него. Тонкие, длинные пальцы с тяжелым перстнем с сапфиром нервно постукивали по полированной поверхности стола. Он был воплощением уверенности, холодного амбициозного успеха и скрытой, тщательно контролируемой, силы. В отличие от большинства наследников, Уильям не унаследовал своё состояние. Он построил его сам, с нуля, преодолевая препятствия с ледяной решимостью. Ему пришлось рано научиться полагаться только на себя, и он возвёл эту независимость в культ.
Его пентхаус, словно ледяной дворец, отражал его сущность – современный, минималистичный, пропитанный атмосферой роскоши и сдержанности. Каждая деталь была продумана до мелочей, от редких произведений искусства до передовых технологий, создавая ощущение власти и контроля.
В личной жизни Уильям придерживался тех же принципов, что и в бизнесе: никакого места для эмоций и привязанностей. Женщины были лишь временным развлечением, спутницами на светских мероприятиях, не более того. Он не верил в любовь, считая её слабостью, роскошью, которую он не мог себе позволить.
Но сегодня в его расчётливую жизнь ворвалась перемена, способная перевернуть всё с ног на голову. Он заключил сделку с Изабеллой Блэквуд, отчаявшейся спасти свою фамильную винодельню. В обмен на прощение долгов Уильям потребовал то, что невозможно купить: руку её девятнадцатилетней дочери, Элизы Грейс Блэквуд.
Элиза была для него лишь пешкой в игре, инструментом для достижения более масштабных целей. Ему нужна была не любовь, а легитимность, связи и контроль над "Блэквуд Эстейт".
