Падший

– Черт! Василий Петрович, это кто? Рожа знакомая до ужаса… Смазливый он какой-то… Шмотки дорогие… Блогер, что ли? Такое чувство, будто я его уже видел…

Роман Иванович Рыжков, молодой доктор, которому сегодня выпала сомнительная честь оказаться впервые на дежурстве, замер возле парня, лежащего на каталке. Парень этот выглядел, прямо скажем, не очень бодро. Роману в голову упорно лезла фраза из сказки про Буратино. Скорее мёртв, чем жив. Точнее не скажешь.

– Знакомая? – Василий Петрович Гаршин, человек, в послужном списке которого значилось такое количество спасённых пациентов, что можно не глядя, давать медаль за самоотверженность, раздражённо зыркнул на новенького. – Меньше шляться надо по медсестрам! Его уже минут пятнадцать как привезли. Ясен хрен знакомая! Это Забелин-младший! Ты его рожу по сто раз на дню в светских хрониках наблюдаешь.

Василий Петрович поднял взгляд, заметил столпившихся вокруг коллег, а сбежались они со всех отделений, и разозлился окончательно.

– Да твою мать! Чего вылупились?! Вы медики или так, с улицы зашли погреться?! Реанимацию срочно! Мляха муха… Рома, если мы его не откачаем, нам конец. Ты понимаешь?! Нас его папаша смешает с дерьмом. Нет. Он нас просто кончит. На части порежет! Маша, не надо стоять, открыв рот! Надо готовить оборудование! Идиоты…

Маша, симпатичная медсестра с глазами трепетной лани и крайне скудным умом, испуганно вздрогнула, а затем, бросив на Василия Петровича несчастный взгляд, подбежала к каталке, на которой лежал парень. В ее руках были только что распечатанные данные пациента.

В силу отсутствия сообразительности, Маша не могла понять, что именно сейчас надо сделать: отдать экстренно взятые анализы Василию Петровичу или бежать в реанимационную палату.

С одной стороны, сведения, полученные в результате первичного осмотра, нужны доктору, а с другой – доктор явно зол, а парень явно плох. Наверное, спасать его жизнь – первостепенная задача. Но анализы…

Маша поняла, это – замкнутый круг. Жизнь ее к такому не готовила. В их больнице отродясь не случалось подобных чрезвычайных происшествий. Чтоб в ночное дежурство привезли человека, в состоянии очень близкому к критическому. Да еще, оказывается, человек этот – сын олигарха.

– Забелин? Серьёзно? – Роман Иванович уставился в бледное лицо парня с таким восторгом, будто перед ним не человек вовсе, а какое-то чудо природы. В голове молодого доктора не укладывалась мысль, что в их, затрапезную больницу мог попасть столь важный пациент. – Забелин? Владелец заводов-пароходов? Или что там у него? Половина города точно. Василий Петрович, вы уверены? Он же нереально богат, у него вся столица под пятой.

– Рома… сейчас тебя меньше всего должно волновать, на чем именно Забелин построил свою долбанную финансовую империю и какую именно часть тела он клал на всех остальных. Нам его сыночка-придурка надо вытащить с того света! Парня нашёл собачник. Вроде бы бедолага пытался выползти на дорогу.

– Кто? Собачник? – Удивился доктор Рыжков, искренне не понимая, на кой черт собачнику куда-то ползти.

– Рома, епт… Не тупи! Забелин-младший! Не дополз. Вырубился в нескольких метрах от дороги.

– Да ладно… Зачем сыну миллиардера шляться по лесу в наших краях? Василий Петрович, может, просто это… Похож?

– Паспорт при нем был. Лежал в нагрудном кармане. А что пацан по лесу ползал, так черт его знает. Их, богатых, хрен поймёшь. Маша! Маша, где документы, которые бригада «скорой» нам оставила? Что ему вкололи? Анализы готовы? Сюда! Срочно!

Смешные людишки… я слушаю, как они суетятся, кричат, бегают. В их голосах отчетливо звучит страх.