В июле 1982 года я спустился с вершин Алханая, где пробыл два с лишним месяца, и отправился с друзьями на остров Ольхон. Много позже я узнал, что с древних времён верующие и шаманы восточных бурят-монголов молятся, обращая взоры в сторону Ольхона. Может быть, и меня звали духи моих предков, живших некогда на берегах Байкала и его Малого моря?
Алханай в те годы был совершенно глухим и диким местом с буреломами и завалами. Всюду – тайга, горы, камни, вода. Но паломники умудрялись доезжать на крепких советских машинах до самого источника, где в прохладе свисающих ветвей деревьев, бурлили потоки горной речки, а над естественными каменными ваннами люди протянули деревянные желоба, с которых шумно падал исцеляющий аршан. Пахло хвоей и листьями, лес пронизывали лучи солнца, проворно сновали бурундуки. Лица людей были светлыми и одухотворёнными, места вокруг – дикими.
Люди отдыхали, лечились в студёной, радоновой, воде. Я работал над книгой, для чего мне поставили две палатки довольно далеко от скопления народа, но всё равно до меня доносились шум, смех, весёлые голоса. Так я прожил два с лишним месяца. Книга была о Бадме Жабоне, командире роты партизанского отряда имени Спартака, действовавшего на Брянщине в годы Второй мировой войны. Он жил в селе у подножий гор, иногда навещал меня. Мы подружились с ним и беседовали у костра. (Опережая события, скажу, что после выхода книги, в 1996 году Бадма Жабон был удостоен звания Героя России).
Алханай связал меня с Ольхоном напрямую. О том, что эти сакральные для всех бурят-монголов места связаны с древних времён я узнал позже, уже в зрелом возрасте. Боги бурят-монголов или 13 северных нойонов живут на Байкале, а Һотон нойон – хозяин святого острова Ольхон и глава собрания 13 богов, почитаемых во всём монгольском мире. Это потрясающе живописный фольклор, вызывающий сильнейшие эмоции у людей всех возрастов.
Почему мы так редко говорим о своих богах, а также о связи Ольхона, Байкала и всех сакральных мест бурят-монголов? Да потому что большую часть жизни мы были «заняты», пусть и нужной, но чужой для нас культурой, а свою, в наиболее полной мере, стали узнавать совсем недавно. Да и то не все. Не все.
Как же мне не быть благодарным Ольхону, если он пробудил и вдохновил меня в далёком 1982 году, дав силы на всю оставшуюся жизнь!
Иркутск – Усть-Ордынский – Баяндай – Еланцы – Сахюрта (МРС) – пролив Ольхонские ворота. Кажется, таким был наш маршрут. Этническая земля бурят-монголов священна. Кто и как расскажет об этом пространстве, какие откроются перед ним времена?
Помню МРС, причал, мотоботы. На одном из них, став частью команды, мы выходили в море. На самом острове не гостили, но трудились на его берегах, куда причаливали на лодке и тянули сети. Ловили омуля, сига и прочую, сорную, как называют здесь, рыбу.
Малое море Байкала – его самое живописное и сакральное место. Мне довелось пройти по берегам священных вод пешком, с пятилетней, смеющейся девочкой Даримой на плечах, тридцать, из сорок пяти, незабываемых километров по каменистой тропе, погружаясь в мечты и мысли о своём народе и его истории.
Как можно рассказать о неописуемой красоте Байкала и Ольхона, играющей переливами серебра воде, голубой дымке над зелёной тайгой, причудливых очертаниях скал, старых рыбацких тонях, деревнях, смуглых и смеющихся людях и о многом, многом другом, навсегда поселившемся в моём сердце? Кстати, мне довелось знать уроженцев берегов Байкала, живших и работавших в других местах, и каждый раз при беседе с ними я недоумевал: что за несчастья настигли их, что потеряли они, как можно оставить такую чарующую землю, красота и доброта которой навсегда поселились в душе человека из знойных и студёных монгольских степей, как напоминание о своей исторической Родине-матери-матрице?
