Память пламени

Эту книгу я начал писать много лет назад и с тех пор множество раз переписывал. Судьба Новых Богов, Хедина и Ракота, добившихся победы над былыми владыками Вселенной, Молодыми Богами – Ямертом и его роднёй, прослеживалась и в книгах цикла «Хранитель мечей», однако конфликт остался неразрешённым.

В «Гибели Богов – 2» очень много сюжетных линий и персонажей. Я не раз обещал своим читателям, что постараюсь показать завершение многих историй, начатых в более ранних книгах. Однако, когда имеешь дело с историей такой сложности и такого масштаба, нельзя ожидать, что в рамках «первого тома» будет сказано «всё и о всех». Состав действующих лиц будет меняться от книги к книге, в соответствии с развитием сюжета. А кто же есть, спросите вы тогда?

Есть наша старая знакомая Клара Хюммель и её муж, дракон Сфайрат. Есть крылатая воительница Гелерра, есть её соратники – гномы Арбаз и Креггер, тёмный эльф Ульвейн и другие, упомянутые среди подмастерьев великого Хедина.

Есть, конечно же, сам Познавший Тьму, есть Сигрлинн, вырвавшаяся из плена в конце «Войны мага», есть неистовый Ракот. Есть и новые лица, такие как молодой клирик Матфей Исидорти, помощник отца-библиотекаря в монастыре Сил Святых.

Меня часто спрашивали, не опишу ли я события от лица Молодых Богов, Новых Магов или, к примеру, кого-то из апостолов Спасителя. Отвечу так: всё возможно, но не в этом томе.

А теперь – в путь.

Ветер гонит сплошное, без разрывов стадо серых медлительных туч. Им нет ни конца, ни края, от окоёма и до окоёма нет ничего, кроме лишь серо-стальной пелены. Лишь кое-где над серым морем вздымаются иссиня-чёрные пики. Они наги, ни снега, ни льда, словно неведомая сила препятствует исполнению всевечных природных законов.

В серой мгле, что царит над слоем непроглядных туч, едва различимо дневное светило. Его лучи бессильно тонут в заткавшей всё пространство пелене, и неведомо даже, есть ли что-то там, внизу, под облаками.

Но вот что-то дрогнуло, заколебалось, взволновалось в сплошных волнах бесцветного моря; мгла заклубилась, взвихряясь, расступаясь перед неким существом, поднимающимся по склону чёрного пика. Блеснуло тусклое золото – единственный живой цвет в серо-агатовом царстве.

Исполинский золотой дракон медленными извивами взбирается по голому камню. Сейчас он напоминает скорее громадного змея, чем сказочное крылатое существо, и непонятно даже, есть ли у него вообще крылья. Из широких ноздрей вырываются струйки пара, поблескивает мокрая чешуя.

Он достигает вершины, обвивает чёрный пик золотыми кольцами и замирает, вскинув устрашающего вида голову. Пасть распахнута, но не раздаётся ни звука. Зов – если он и звучит – недоступен слуху смертных или бессмертных.

Ответ не заставляет себя ждать. Под ударами могучих крыльев расступается, разлетается в стороны серая мгла, в просторах неба возникает силуэт громадного орла, каких нет и никогда не может существовать в природе, никакие мышцы не поднимут в воздух такого исполина.

Орёл снежно-бел. Каждый взмах его крыльев, неторопливый с виду, покрывает поприща. Он спешит на зов золотого дракона, обвившего вершину мёртвой горы.

Чёрное, золотое, серое и белое.

Две сущности, два Столпа замирают друг против друга. Орёл не садится, он зависает в воздухе, крылья вздымаются и опускаются, коричневые глаза не отпускают взгляд золотого дракона.

Меж ними идёт разговор без слов и звуков. И если бы мы, смертные, смогли робко выглянуть из-за кулис, тщась ухватить хотя бы отрывки беседы великих, то, наверное, мы уловили бы вот что:

– Вспыхивают и гаснут солнца. Рождаются и умирают звёзды, чтобы, сбросив в огне прежнее обличье, дать начало новому. Вихри межмирового пламени несут смерть морям и равнинам, лесам и лугам в равной степени. Мёртвые пространства остаются таковыми бессчётные годы, пока великие мельницы сущего не смелют плоть отжившего мира, раздробив на мельчайшие атомы, что дадут начало новым мирам и звёздам. Нет в этом места ни жалости, ни состраданию, лишь голая, ничем не прикрытая необходимость.