Мафия – криминальное сообщество, сформированное в Сицилии, представляющее собой объединение (семью).
Моему отцу удалось сделать невозможное. При наличии живой и здоровой, а самое главное – правящей королевы в Англии, вся власть была сосредоточена именно в Его руках. Королем был Он.
Вдвоём со своим братом они сумели выстроить империю, которая вначале 70-х подчиняла себе всю западную часть Англии, а в начале восьмидесятых подмяла под себя почти всё королевство.
На счету Нью́эмского синдиката было несколько десятков убийств, а состояние семьи оценивалось в 200 млн. фунтов. Согласитесь, сумма впечатляющая, впрочем, как и то, что позволял себе отец.
У меня было всё. Папа не отказывал мне ни в чём и никогда, но не позволял расти избалованной и эгоистичной. Я всегда знала, что мне позволительно, а чего делать вовсе не стоит.
Моим первым словом было «Омерта»,1 а свод правил был выучен быстрее, чем таблица умножения:
1. Есть только одна причина покинуть организацию – смерть;
2. обидчик одного члена организации обижает всю организацию;
3. правосудие вершит только организация;
4. члены организации подчиняются главе организации беспрекословно;
5. предательство карается убийством предателя и всех его родственников; Расправы над родственниками можно избежать, если виновный согласится совершить самоубийство. Под предательством подразумевается любое действие или бездействие приведшее к преследованию властями любого другого члена организации либо организации в целом или любой ее части.
Ловко обставленное обвинение в предательстве вынудило моего отца пустить пулю в свой лоб, чтобы спасти меня, но позже, один из подручных начал охоту за мной, нарушая один из пунктов кодекса чести. Но я выжила. И теперь, спустя столько лет, власть сосредоточена в моих руках, и я готова мстить.
Я вершу вендетту. Я – закон в этом городе. Я – Моника Шепард.
Выстрели в цель или в себя. Уважайте субординацию.
Седьмое правило Омерты.
Италия. Тоскана. 2020 год
Жёлтые обшарпанные стены маленькой комнаты морально давили на меня. Кроме того, еле работающий потолочный вентилятор никак не мог исправить ситуацию – было очень душно. К тому же, сильно пахло мусором. Запах тянулся из крохотного приоткрытого окошка, который являлся ещё и источником света, помимо лампы, стоящей на простом фанерном столе. Отвратительно.
В комнате было двое: Я и Михаэль – мой визави. Два стула, один стол – вся мебель, которая здесь была, не считая охранника, стоящего рядом с входной дверью.
Заметив мои недовольные взгляды, Михаэль попросил молчаливого пса покинуть комнату. Теперь мы остались только вдвоём.
– Господин Иномарáто, не найдётся зажигалки? – спросила я, одарив его лукавой улыбкой, двумя пальцами обхватила сигарету, при этом не сводя взгляда с брюнета.
– Не думаю, что курить здесь – это хорошая идея, – уверенно ответил он, опираясь локтями на край стола.
Напротив меня сидел красивый и статный итальянец, прожигающий меня своими карими, с янтарным отливом, глазами. Его белая, накрахмаленная рубашка никак не сочеталась с этим интерьером. Впрочем, как и моё чёрное платье.
– И всё же? – закинув ногу на ногу, требовательно спросила я.
Он старался смотреть мне в глаза, но всё же иногда его взгляд оказывался прикован к моему декольте. Задёргав своими скулами, итальянец достал из кармана штанов зажигалку, позволяя мне прикурить мой вишнёвый Ротманс.
– Здесь нет пепельницы.
Делая первую затяжку, откидываюсь на спинку шаткого стула, выдыхая дым в сторону. Пепел стряхивается на пол.
– Теперь мы можем поговорить? – брюнет спокоен и сдержан, хотя я прекрасно его знаю, он умеет взрываться так, что кровь закипает прямо в венах.
