Мия
Просыпаясь в кровати королевского размера, я потягиваюсь и
морщусь от подающего на моё лицо солнца. Оно проникает в мою новую
спальню в отцовском доме, освещая её и делая более уютной. Совсем
недавно я стала здесь жить, но уже привыкла к роскоши. У меня даже
есть своя собственная ванная с джакузи, чего не было, когда я жила
с мамой.
Перед своей смертью она дала мне адрес моего биологического отца
и сказала разыскать его, когда умрёт. Я так и сделала. Было сложно
сдерживать смех, когда отец открыл дверь, и я ему такая:
Привет, папочка. Мы тогда минуту пялились друг на
друга, прежде чем он впустил меня в дом. Я всё ему рассказала, как
мы жили с мамой и что нам его не хватало, и самое главное, что мамы
больше нет и он мой единственный родственник. Какого было моё
удивление, когда отец извинился и сказал, что я могу жить у него и
тратить его деньги, но только не называть его папочкой.
Думаю, у него уже есть, кто его так называет, и это не кровный
родственник.
Я ещё какое-то время нежусь на шёлковых простынях, а потом встаю
и иду ванную, где привожу себя в порядок. Минут через двадцать я
выхожу посвежевшая, с полотенцем на голове. Подойдя к комоду,
стоимостью как мой старый дом, я достаю бледно розовые
трусики-стринги и надеваю их, а также белую огромную футболку. Я
брызгаю на себя цветочные духи и выхожу из комнаты в просторный
коридор. В приподнятом настроении я ступаю босыми ногами по
мраморной плитке, щеголяя задницей и напевая застрявшую мелодию в
голове. Когда я оказываюсь на огромной светлой кухне и открываю
двухдверный холодильник, то мои глаза разбегаются от ассортимента
еды, но я, не нарушая традиции, беру молоко и закрываю холодильник.
Поставив его перед собой на кухонный гарнитур, я открываю нижние
дверца шкафа и ищу какие-нибудь хлопья. Да, я не знаю, где
находятся хлопья, потому что в первые дни моего прибывания здесь я
питалась только деликатесами.
Илай
Обычно я не езжу к своим должникам домой и отправляю для этого
своих людей. Но видимо, Эндрю Брэдли - особенный должник. Он занял
у меня приличную сумму и, как я понял, не собирается возвращать.
Все письма, отправленные ему на электронную почту моей секретаршей,
он оставлял без внимания или просто игнорировал, думая, что я
забуду, что он у меня в долгу. К несчастью моих должников, я помню
всех, кто когда-либо занимал у меня деньги и намерен получить всё
до копейки. Если же они пытаются отвертеться от меня, то у них не
выйдет. Я заберу то, что они у меня взяли и всё, что у них есть.
Это я уже не говорю, что превращу их райскую жизнь в настоящий
ад.
Припарковав машину около особняка Эндрю, я выхожу из машины и
направляюсь к парадной двери. Сейчас десять утра, и я надеюсь, что
он окажется дома, потому что если нет, то я убью этого ублюдка. Я
ненавижу тратить своё драгоценное время на таких бездарей, как
Эндрю Брэдли. Мне не так часто доводится это делать, но всё же.
Я стучу в дверь несколько раз, прежде чем дверь распахивается и
появляется мой должник. Выпучив глаза от удивления, он пялится на
меня, будто увидел саму смерть. Надеюсь, он не наложил в штаны.
— Здравствуй, Эндрю. Могу я войти? — самодовольно улыбаюсь,
когда вижу его гримасу, полную отвращения. Что ж, могу сказать, что
это взаимно.
Не дождавшись приглашения, я вхожу внутрь, слушая позади
проклятья Брэдли. Оглядывая особняк, я прохожу в гостиную и
располагаюсь на нежно-бежевом диване. Эндрю, будто девственница на
первом свидании, мнётся где-то сзади и в конце концов, садится на
против меня в нежно-бежевое кресло. Нас разделяет стеклянный
журнальный столик. Эндрю всячески пытается увернуться от моего
испепеляющего взгляда. Я усмехаюсь его стараниям, опустив голову на
секунду.
