КОЖУШАНОЙ Надежде,
сценаристу и личности,
с признательностью за столкновение
с айсбергом творчества и прикосновением
к бездне небытия.
ИСПОЛАТОВУ Николаю Николаевичу,
Актёру и Человеку,
с благодарностью и уважением
к образу жизни и… образу персонажа.
Антону А., замечательному актёру,
режиссеру и, по нынешним непростым
временам, – оператору, – с благодарностью
за сотрудничество и поддержку.
П Р Е Д И С Л О В И Е А В Т О Р А
После завершения съёмок документального фильма «Отцова памятка» в Петербурге сценариста, в ту бытность, по совместительству, оператора пригласили на приём в дирекцию «Ленфильма», где он был представлен известному певцу, композитору, продюсеру.
За дружеским чаепитием москвичу поступило предложение о сотрудничестве как оператору-постановщику будущего телевизионного сериала. Сумма гонорара ещё не была озвучена. Оставили вопрос открытым, до подготовительного периода, который должен был начаться через полтора месяца. Отказываться не было смысла, но и соглашаться залётный москвич не спешил. Причин на то было, как минимум, две. Ещё один незавершённый документальный фильм в столице, где намечались через неделю досъёмки с дополнительной оплатой. И подписание контракта на «Мосфильме» на сценарий полнометражного фильма с рабочим названием «Ловитор», о парне – воздушном акробате, который не только под куполом цирка, но и по жизни ловил и спасал прекрасных, но несчастных женщин.
В чём москвич честно и признался. Продюсер и композитор снисходительно удивились второй профессии гостя. Композитор поделился мечтой снять фильм о человеке, который неправедным трудом заработал гигантский капитал, но решил вложить все средства в свой любимый город Санкт-Петербург.
Сценарист и оператор, в одном лице, со здоровой наглостью заявил, что готов через три дня представить на рассмотрение заявку, возможно, и синопсис1 сценария полнометражного фильма по озвученной идее.
Заключили шутливое пари, что если синопсис на пяти страницах будет готов к такому-то числу, то, вполне возможно, заключение контракта на написание сценария и выплаты аванса, как разработчику сюжета.
Город встретил возвращение москвича из затемнённых коридоров «Ленфильма» солнечным, погожим днём. Оглушительно щебетали воробьи. Ослепительной молочной синевы небо накрыло Санкт-Петербург прозрачной чашей тончайшего фарфора.
В приподнятом настроении, сценарист вернулся «на базу», где его поджидал мрачный коллега и режиссер документального фильма о скульпторе Василии Коноваленко. Режиссёр в те времена пребывал в перманентном состоянии подпития, но перед отъездом держался.
– Остаёмся писать синопсис будущего сценария. Возможен заказ Ленфильма, – радостно сообщил сценарист.
– А вечерний дилижанс? Отправление в двадцать один час. Да и денег у нас с гулькин хвост. На что будем жить?
– Билеты сдаём. Деньги тратим экономно.
На том и порешили. Друзья-ленинградцы любезно предоставили им на время съемок «шикарный пентхаус» на Васильевском острове – крохотную студию-развалюху на чердаке старинного дома.
Если прижаться ухом к решётке чердачного оконца «пентхауса», было видно не только загаженное голубями кровельное железо крыши, но и величественные шеломы куполов Князь-Владимирского собора с золотыми луковками и крестами. Говорят, в славном прошлом Петербурга эта местность часто затапливалась при наводнении невскими водами и называлась в народе Мокруши. Весьма символично по нынешним бандитским временам.
После сдачи двух купейных билетов, «киношники» прикупили продуктов на пропитание: кирпич бородинского хлеба с тмином, пачку сухого картофельного пюре «Анкл Бенс», литровый пакет сока. И шкалик2 водочки, для режиссера.
Вернулись в «пентаус», который ленинградцы, с лёгкой и шутливой подачи москвичей, обозвали «отель Малыш и Карлсон», по разнице в росте режиссера и, на тот момент, – оператора.
