Саня медленно брел по ночной улице. Ноги упорно не желали слушаться и вместо того, чтобы идти прямо, норовили куда-то увильнуть. В голове шумело от выпитого. Сейчас упасть бы в постель да расслабиться, но его, как всегда, потянуло на подвиги. Вот теперь плетись из конца в конец по ночному городу, донжуан несчастный! И вообще, какого черта приглашать на вечеринку таких ненормальных девиц. Вроде бы и на мордашку ничего, и ножки классные, и все прочее, а вот осечка вышла. Саня весь вечер за ней приударял и провожать даже пошел, а тут на тебе, выкуси! Как школяры проторчали в подъезде, наобнимались, нацеловались и адью. И никакие намеки на позднее время, на сложности пути до дома ее не убедили. Топай теперь, Санек, пешочком.
Саня уныло проводил взглядом проскочившую мимо машину, вздохнул и побрел дальше по вымершей пустынной мостовой. Уличные фонари сочувствующе глядели ему вслед. Санина тень, появляясь то слева, то справа, насмешливо убегала вперед или, укоризненно покачиваясь, уплывала за спину.
Потянуло едким тяжелым туманом. В горле запершило. Никак опять химзавод, пользуясь темнотой, спускает на город свою отраву. А ведь в ней, как рассказывала Сане одна мимолетная знакомая, работающая в лаборатории охраны окружающей среды, обнаружены и фосген, и синильная кислота, и хлор. Полный набор, чтобы отправить человека на тот свет. Кашляя и чертыхаясь, Саня припустил вприпрыжку из зоны отравления. Черт бы их побрал, – и завод этот, и его рабочих. А впрочем, так им и надо. Ведь травят-то в первую очередь себя и детей своих. В этом районе живут как раз эти самые химики. Им больше всех и достается.
Отбежав, пока воздух не посвежел, Саня перешел на шаг. Не повезло с девицей, ну да ладно. Хуже другое – завтра, на первой паре лабораторная. Кровь из носу, а к девяти ноль-ноль надо быть. За прогул практики ассистура шкуру снимет. А сдать потом будет непросто…
Отвлекшись от дороги, Саня упустил из-под ног почву. Взмахнув руками, он упал и покатился по склону.
Когда движение прекратилось, Саня открыл припорошенные пылью глаза. Он находился, по всей видимости, на дне котлована. Со всех сторон во тьме смутно просматривались невысокие бугры. С одного из них он имел неосторожность скатиться.
– Ох уж эти строители, где только не нароют! – досадливо проворчал Саня. – Да и сам тоже хорош. Надо поменьше думать и внимательнее смотреть под ноги.
По-черепашьи загребая сухой и сыпучий песок, из которого оказался сложен бугор, он, то и дело сползая, полез наверх. Песок набивался за шиворот, в волосы. Во рту скрипело. От тысяч песчинок тело неприятно зудело. Достигнув долгожданной вершины, Саня замер, разинув от неожиданности рот. Где асфальт, где дорога, где громады домов, деревья, фонари? Ничего этого не было. Вместо них простиралась во все стороны и терялась в темноте холмистая песчаная местность. Ни кустика, ни травинки. Лишь освещенные лунным светом ровные пологие вершины холмов. Пустыня… Звезды, равнодушно мерцающие в темном чернильном небе… И ветер… Ледяной, пронизывающий до костей.
Что за ерунда? Где город? Надышался отравы, и галлюцинации начались? И почему так ужасно холодно? Саня принялся бестолково бегать по вершине холма, не в силах решить, в какую сторону идти, что делать. Но тут резкая боль ударила в ногу. Вскрикнув, он упал, больно ударившись обо что-то твердое и зажмурив от резкого света глаза.
Когда боль чуть отпустила, он бережно высвободил ступню, зажатую меж двух валунов. Они-то откуда здесь взялись? Ощупав ногу и пошевелив ей туда-сюда, он облегченно вздохнул. Перелома нет, разве что связки потянул немного. И только после несмело открыл глаза и огляделся.
