Ночь выдалась безлунная, и для целей Дубины Джексона это было самое оно.
Джексон ловил любопытных кальмаров, прозванных так за любопытство, которое было присуще им ровно в той же мере, что и кальмарность. То есть их любопытство и было в них самым любопытным.
Не успевали кальмары толком полюбопытствовать по поводу лампы, вывешенной Дубиной за кормой, как их любопытство получало новую подпитку: сородичи-кальмары один за другим и во все возрастающих количествах с регулярным всплеском принимались исчезать в вышине.
Кое-кто из исчезнувших кальмаров, перед тем как унестись ввысь, с интересом разглядывал очень любопытную остро-колючую палку, стремительно приближающуюся сквозь воду…
Любопытный кальмар чрезвычайно любопытен. К сожалению, способность связывать события и делать выводы развита у него не настолько.
Плыть досюда было далековато, но, как правило, оно того стоило. Любопытные кальмары были абсолютно безвредными мелкими морскими тварями – и, согласно заявлениям самых авторитетных гурманов, невероятно мерзкими на вкус. Именно поэтому данный вид кальмаров пользовался огромным спросом в ресторанах со специфическим уклоном, где шеф-повар способен сотворить истинное чудо: приготовить блюдо из кальмара, которое по вкусу точь-в-точь та же курица.
Так вот, сегодняшняя ночь была безлунной, таинственной и как будто созданной для метания икры – в подобные ночи любопытные кальмары особо любопытны ко всем и вся. В общем, как уже говорилось, самое оно. И в то же время море выглядело так, словно бы тут уже поработал какой-то заезжий шеф-повар.
Ни одного любопытного глаза. Да и рыб что-то не видно. Впрочем, нет – вот плывет одна! Рыбешка мелькнула под лодкой и стремительно умчалась в темноту, как будто от кого-то удирая.
Отложив трезубец, Дубина Джексон перебрался на корму, где таращился в воду его сын Лес. На темной поверхности колебалось световое пятно от факела.
– Полчаса – и ни единого кальмара! – покачал головой Дубина.
– А мы точно куда надо приплыли, па?
Прищурившись, Дубина окинул взглядом горизонт. Над Клатчским побережьем небо слабо светилось. Там располагался город Аль-Хали. Дубина повернулся на сто восемьдесят градусов. В противоположной стороне горизонт тоже горел, но уже над Анк-Морпорком. Лодка тихо покачивалась точно посередине между двумя мегаполисами.
– Ясно куда надо, – буркнул он, но прозвучало это не слишком убедительно.
Он вдруг осознал, что море абсолютно застыло, стало ненормально неподвижным. Да, лодка продолжала слегка покачиваться, но причиной тому были беспокойные пассажиры, а вовсе не волны.
Как будто перед штормом… Однако звезды в небе, не затмеваемые ни единым облачком, мирно поблескивали.
Те же звездные огоньки мерцали и на поверхности моря. А вот такое Дубина видел впервые.
– Пожалуй, надо бы валить отсюда, – решил он.
Лес жестом указал на обвисший парус:
– А дуть чем будем, пап?
И тут они услышали плеск весел.
Напряженно вглядевшись во мрак, Дубина различил силуэт другой лодки, направляющейся прямо к ним. Он схватился за багор.
– Ага, так я и знал, что это все ты, вороватый заграничный гад! – заорал Дубина.
Плеск весел прекратился.
– Да поедят тебя тысяча бесов, проклятый ворюга! – раздался ответный вопль.
Чужеземная лодка продолжала плыть по инерции. Вскоре стало видно, что на носу у нее нарисованы глаза.
– Ну что, всех переловил? – крикнул Дубина. – Плыви, плыви ближе! Я проткну тебя трезубцем, придонная гниль!
– Прежде мой изогнутый меч рассечет твою шею, нечистый сын развратной собаки!
Лес прищурился. На морской поверхности забулькали странные пузырьки.
– Па?
– Жирный Ариф собственной персоной! – не успокаивался Дубина. – Как я сразу не догадался?! О, я давно знаю эту лживую сволочь: он таскается сюда годами, ворует
