Насыщенную чернотой тьму прорезал узкий луч света. Он пугливым
зайчиком пробежал по мерзлому цеху, рассекая густой как кисель
мрак. Что здесь можно было увидеть нового? Старые цеха огромного
завода давным-давно превратились в замерзшее кладбище ушедшего
мира. Застывшие навечно станки, лебедки, покрытые инеем подъемные
механизмы, цепи, занесенные снегом инструменты и изделия. Время,
казалось, застыло здесь навсегда.
Но вот внезапно раздался скрип чьих-то осторожных шагов. Снег
при предельно низкой температуре издавал такие же звуки, что песок.
Он был жестким как наждак и почти не проминался под ботинками.
Незнакомца в светлом защитном скафандре заинтересовало что-то
странное, оказавшееся за громадой станка. Он не спеша приблизился к
нечётким в полутьме очертаниям и остановился, как вкопанный. Сквозь
мутное стекло защитного шлема можно было разглядеть потрясённое
выражение его лица.
Это были люди. Вернее, их замерзшие останки. Небольшая группа
обреченных, которые нашли свою смерть в углу старого цеха. Они
тщетно искали спасения, но оно к ним не пришло. Как и к большинству
живого в этом мире. Это был прискорбный итог мирового катаклизма,
потрясшего третью планету от Солнца. Казалось бы, давно пора
привыкнуть к подобным видениям, но человек в скафандре все равно
замер в нерешительности. Мертвое в их мире запретно.
Видимо, это была семья. Мужчина сидел с краю, накрыв остальных
термопокрывалом в тщетной попытке хоть как-то согреть их. Но в
минус пятьдесят такое не работает. В центре группы мертвецов были
маленькие скрюченные фигурки. В детской непосредственности они до
конца надеялись, что взрослые им помогут. Но не в те проклятые дни.
Человек прошел мимо жуткой «скульптурной композиции», ведь он еще
не все осмотрел для записи.
Споткнувшись обо что-то, он оглянулся посмотреть на препятствие
и замер от ужаса. Одна из неподвижных фигур открыла глаза и
уставилась на него. Синее, обезображенное холодом, лицо женщины
выражало предсмертную муку. Её глазные яблоки превратились в
хрустальной прозрачности лед. Горло мужчины сжал спазм, он не мог
произнести ни звука, уставившись на мертвую. Женщина внезапно,
резким усилием разлепила смёрзшиеся губы и захрипела:
- А-а-а…
И будто самая лютая стужа вылетела из её горла...
- А-а-а-а-а!
Василий вскочил с койки и заполошно оглянулся. Опять этот
проклятый кошмар! Когда же его мозг прекратит перемешивать жуткие
воспоминания минувшего, воплощая их в безумную фантасмагорию? Все
тогда было совсем не так, но почему-то именно в кошмаре
представлялось таким нереалистично выпуклым. Даже лютый мороз
незримыми щупальцами проникал сквозь герметичный костюм для выходов
на поверхность. Это было в их деле самое тяжёлое. Ощущать, что ты
ничего не можешь противопоставить стуже, царившей сейчас по всей
Земле. Рано или поздно она, так или иначе, доставала тебя. И надо
было быть изощренным до предела существом, чтобы остаться в
живых.
Дыхание понемногу пришло в норму. Василий кинул взгляд направо,
вторая половина кровати оставалась пустой. Света опять на ночной
смене. Специально что ли она так их берёт, чтобы реже с ним
видеться? Что поделать, такое временами случается. Люди теряют
незримую нить связи с другим человеком. У них еще на редкость
длительный брак. Оба уже устали от жизни вдвоем. Но тогда и
выбора-то не было. Не они выбирали собственную судьбу.
Фролов тяжко вздохнул. Господи, как давно это было! Он глянул на
бледные ниточки дежурного «вечного» освещения. Их блеклого света
хватало только на то, чтобы хоть как-то очертить контуры предметов.
Потому виднелось лишь часть коридора и вход в собственный санузел.
Постоянно горевший свет, казалось бы, непозволительная трата
ресурсов, но резоны службы спасения оказались весомей мнения
энергетической секции администрации.
