Первые шаги. Сборник рассказов

То, что гнетет с детства, и надо выкладывать на бумагу,

Чтобы мысли обретали слова и место в этом бренном мире

или, хотя бы в блокноте.

Оно стояло в липкой пыли, одетое в короткие серые штанишки и светлую маечку, босиком, пропуская пыль между пальцев ног, шмыгая носом и почесывая мизинцем мокрые волосы под черной косичкой.

«Почему ОНО?» – спросите вы.

Было в этой голенастой загорелой девчонке много мальчишеского – повадки Маугли, ловкость, смелость, стремительность, нелюбовь к девчачьим играм в куклы, дочки-матери. Сущность где-то внутри боролась и делилась на Инь и Янь. Кто победит, пока было неизвестно, ибо «неисповедимы пути Господни» и человеческий мозг, как и все остальное, до конца не исследован.

И это было еще не ОНО, а только преддверие Его, ибо было на вид ему лет 7-8, и носилось Оно возле пруда, где плескалась летом вся деревенская детвора. Оно измазало белые трусы о глинистое дно пруда и боялось идти домой – бабушка очень сердилась всегда, стирая и штопая одежду. В общем и целом, это была маленькая угловатая, довольно симпатичная темненькая девочка с карими, похожими на арахис в шоколаде, глазами. Этим глазам и доставалось всегда в общественной бане, куда они ходили каждую субботу с бабушкой.

«Не иначе как цыгане тебя принесли, такие черные надо только с мылом отмывать,» – талдычили деревенские кумушки, моющиеся по соседству.

«Отмывай лучше, три чище!» – добавляли они.

«Бабушка, ну чего они?!» – обиженно выводило ОНО.

«Не слушай их, все меняется: и цвет, и возраст, и люди,» – отвечала мудрая женщина.

Желька (так звали девочку) еще раз посмотрела на далекие от берега желтые кувшинки и пошлепала домой получать нагоняй за испорченные трусы и неявку к обеду.

«Где только носило тебя целый день, не обедала, я уже и прут сломала, чтобы на поиски идти,» – ругалась бабушка.

«Ела у Таньки в обед и купалась на пруду с ней вместе!» – отвечала девчонка. Хотя сама бегала в соседнюю деревню Савёлово и заигралась там с одноклассницей Ленкой. Бабушка убила бы ее, наверное, если бы узнала, что она находилась за несколько километров от дома. Там тоже был такой же пруд, манящий летом к себе всю детвору. Чаще всего они плескались в пруду вместе с мальчишками. Пацаны и звали ее с собой то в парк при больнице, то к клубу играть. В заросшем парке они выбирали стройные деревца ольхи или рябины, забирались к верхушке и спускались на ней вниз плавно, как с парашютом. Ничего, что иногда деревце ломалось, и Желька падала вниз в кусты, набивая себе синяки и шишки. Зато дух захватывало! Смелость города берет!

Строили шалаши, из которых молча наблюдали в воображаемый бинокль за врагом и по взмаху командира пускались громить врагов – заросли крапивы и чертополоха, вырезали из веток ружья и рогатки, устраивали битвы между «красными» и «белыми». В то далекое время Красная Армия еще была популярна. Вечерами детвора подтягивалась к клубу, где дотемна можно было гонять в казаки -разбойники, лапту и прятки. Летом много игр и развлечений к счастью и радости детской.

В первом классе Жельке купили велосипед «Орленок», синий, блестящий, при одном взгляде на который у девочки захватывало дух.

«Учись ездить!» – сказала бабушка, помогая ей забраться на велик и тихонько подталкивая его за сиденье сзади. Беда коленкам, которые к вечеру превращались в живописную картину из ссадин и ран, замазанных зеленкой и йодом и покрытых темной корочкой из засохшей крови.

Желька за руль подвозила велик к кочке, вставала на нее, запрыгивала в седло и ехала пока хватало умения и ловкости, присущих эквилибристу. Но, как ни осторожничай, к вечеру ноги покрывались ссадинами и синяками.

«Пойду-ка я с великом в сторону клуба, там, вокруг него, протоптанная широкая тропинка, с кочками по бокам, на них удобно вставать, чтобы оседлать железного коня, – подумала Желька,– возможно там увижу Лёшку Семёнчика».