– Тетя Таня! – я с радостным криком ворвалась в квартиру. – У меня высшие баллы по всем предметам!
В ответ донеслось бормотание телевизора.
– Тетя Таня! – вновь позвала. – Вы здесь?
Но никто не откликнулся.
Я бросила сумку в прихожей, быстро сменила кроссовки на розовые тапочки-зайцы и заглянула в гостиную. Убедилась, что диван перед телевизором занят котами, и протопала в кухню.
Моя приемная мать оказалась именно там. Она сидела за столом, уронив голову на руки, поэтому седой пучок ее волос смотрел прямо на меня, и то ли спала, то ли о чем-то задумалась. Рядом лежал конверт из плотной бумаги, со штемпелем. На плите стоял чайник.
– Теть Тань?
Она вздрогнула. Вскинула голову и уставилась на меня с легким недоумением. Потом моргнула, узнавая:
– Ох, прости, милая. Я тебя не услышала…
– Что-то случилось?
Лицо у нее было странное, словно она недавно плакала.
– Нет, что ты, все хорошо. А ты как? Получила документы?
– Ага! – я с довольным видом шлепнула перед ней диплом об окончании колледжа. – Все, отстрелялась! Могу поступать куда захочу!
От переполняющей меня радости хотелось прыгать на месте.
Но тетя Таня даже не улыбнулась.
– Тебе письмо пришло, – она подвинула конверт ближе ко мне.
– Из какого вуза? – я поспешно его схватила.
Надо же, не успела колледж закончить, как меня уже приглашают дальше учиться!
– Это не из вуза, – тетя качнула головой. – Оно от твоей мамы.
Я застыла, глядя на конверт.
Сердце болезненно сжалось, а затем рухнуло вниз.
Мать умерла, когда я была трехлетним ребенком. Я ее совсем не помню. Меня взяла к себе ее бездетная сестра. В то время тетя Таня еще была замужем, так что ей разрешили оформить опеку. Но спустя пару лет мы с ней остались вдвоем. Точнее, мы с ней вдвоем – и коты.
– От мамы? – переспросила я прерывающимся голосом. – Как такое возможно?
Сердце тревожно забилось.
– Смотри, дата на штемпеле пятнадцатилетней давности, – тетя Таня кивнула на конверт. – Та самая дата… А пришло только сегодня.
Теперь и я это видела. Письмо было отправлено в день маминой смерти. Внутри прощупывалось что-то помимо бумаги. Что-то круглое, выпуклое и твердое.
Но я не спешила вскрывать конверт. Покрутила в руках, прочитала адрес получателя. Вместо адреса отправителя стояли до боли знакомые инициалы.
– Это ее почерк, – хрипло произнесла тетя Таня.
Ее глаза увлажнились. Да я и сама шмыгнула носом.
– Знаешь, что странно, – продолжила она, – я нашла его не в ящике. Кто-то сунул письмо прямо в двери, но это невозможно.
– Почему?
– Потому что, когда я вышла за хлебом, его еще не было. А возле подъезда столкнулась с соседкой, мы с ней заболтались, и про хлеб я забыла. Вернулась – а в дверях конверт торчит. Ни один почтальон не полезет на девятый этаж, чтобы доставить обычное письмо. Посмотри, оно даже не заказное. Да и не было никакого почтальона, никто в подъезд не входил.
Я пожала плечами:
– Не само же оно тут появилось? К тому же и штемпель почтовый есть… Ладно, надо глянуть, что там внутри…
– Да-да, открывай.
Под пристальным взглядом приемной матери я вскрыла конверт.
Из него на стол упала желтая монета. Выпуклая с обеих сторон, с чеканным узором вдоль ребра. С одной стороны ее украшал вензель из переплетенных букв, увенчанный короной, а с другой – что-то вроде герба с крыльями.
Покрутив монету в руках, я поняла, что это медальон. Потому что у него была петелька для цепочки или шнурка. Узор на ребре оказался надписью, только прочитать я ее не смогла – это был незнакомый язык. Странный, похожий на арабскую вязь.
– Это золото? – тетя Таня смотрела на медальон с таким видом, словно перед ней был тарантул.
– Не знаю.
– Никогда ничего подобного не видела…
Я пошарила в конверте и достала письмо.
