ЯБЛОЧНЫЙ СПАС
СЕНТИМЕНТАЛЬНОЕ РЕТРО
СТАРИК
СТАРУХА
ПАРЕНЬ
ДЕВУШКА
ГАРМОНЬ ПУСТЬ ИГРАЕТ ВСЁ, ЧТО ЗАПРОСИТ ДУША.
Кухня в деревенском доме. Входная дверь, дверь в комнату, два окна, большая «двойная» печь (сбоку плита, с торца —«русская»), стол с табуретками, кровать, на которой стоит гармонь. У стола сидит седой, заросший бородой, усами, СТАРИК. На столе – бутылка, стаканы, огурцы, помидоры, капуста… Яблоки. Из угла в угол протянута верёвка, на ней висит рубашка. С улицы слышна гармонь. Открывается дверь, долго никто не входит, потом в проёме появляется СТАРУХА. Видно, что она наряжена и даже накрасила губы. Стоит в дверях, опираясь на палку.
СТАРИК: Пришла?
СТАРУХА: Девяносто лет тебе сёдни.
СТАРИК: Они.
СТАРУХА: Помирать не собираешься?
СТАРИК: Сказал, тебя подожду.
СТАРУХА: Фигу тебе, Ваня, не дождёсся. Я ищё погожу.
СТАРИК: И я погожу, не тороплюсь.
СТАРУХА: Взойти-то можно?
СТАРИК: Зашла ж… Проходи.
СТАРУХА проходит к столу, садится.
СТАРУХА: (кивает на стол) Сам накрыл?
СТАРИК: А чё его накрывать? Стаканы помыл и готово.
СТАРУХА: Попиваешь всё?
СТАРИК: Пью, куды ж денешься…
СТАРУХА: Значит, помрёшь.
СТАРИК: Перестану – помру.
СТАРУХА: И не перестанешь – тоже.
СТАРИК: Поглядим. Тебе-то как, налить? А то вроде как пора, а я сижу.
СТАРУХА: Никаво?
СТАРИК: А кто? Все померли. Петька не ходок. Мы с тобой… состязаемся.
СТАРУХА: Ну, налей чуть… А дети-то?
СТАРИК: (наливает) Сказали, к завтря… На выходные.
СТАРУХА: Чево печку-то летом палишь? На плитке, чай…
СТАРИК: А ты мне за электричество платить будешь?
СТАРУХА: Кошелёк потеряла!… Платок скину?
СТАРИК: Скидай, а чево!…
СТАРУХА отставляет палку, развязывает платок на голове, опускает его на плечи. На удивление волосы её густы и не совсем седые. СТАРИК ухмыляется, качает головой. Она замечает это, показывает ему язык, и, тихо смеясь, поправляет волосы.
СТАРИК: Эх-х!… Стерва ты, Санька… Думашь, не вся поседела, то меня переживёшь? Хрен те!
СТАРУХА: Злись, злися!… Хе-хе… Дверь прикрой, дует.
СТАРИК встаёт, идёт к двери.
СТАРУХА: На, палку-то, обопрись.
СТАРИК: Сам дойду. Эт ты у нас… стоп-модель с клюкой!
СТАРУХА: Гляньте, Тарзан какой!… А ты у нас уже с клюквой, поди?? Да давно!… Ой, батюшки, чево сказанула?! Я про то, што, мол, сам ходишь?
СТАРИК: Не, скелет меня водит, а я за ним иду! А на горшок – сам. (закрывает дверь, возвращается) Мне ищё тебя до кладбища пешком провожать. «Клюква»!
СТАРУХА: Тренируешься, значит?
СТАРИК А как же?! Дойду, закопаю тебя, вернусь и выпью!… А там уж могу и за тобой, вдогонку.
СТАРУХА: Ой, петух, петух! Кукурекни ищё!…Чую, перегонишь ты! Моложе я тебя. (берёт стакан с водкой) Сказать хочу… (пытается встать)
СТАРИК: Сиди, чево уж.
СТАРУХА: И то!… Не министр, чай. Кхе, кхе… (поднимает стакан) Сколь у нас в веку-то, сто лет? А сколь ты собрался кувыркаться? Не надоело? Живёшь, как сыч, никаво с тобой, ни души… Один! И никуда не уехал. Вить, звали дети-то? Кажный год зовут, так он – нет, сидит! За мной следишь, кабы не пережила тебя? Чай, помру, телеграмму дам!… Коптишь воздух-то… Место в жизни занимаешь, и я за тобой. А знаешь што, тебе меня ждать нечево! Я как сказала, не помру раньше, так и знай, и не надейся! Но ты не бойся, я над тобой повоплю, как положено, да и сама не задержусь, не завидовай. Совесть знать надо! Если кажному веками жить, то эт чево ж будет? Пни да колоды, и всё – труха. Молодым об нас спотыкаться только!… Ой, батюшки, аж задохнулась!… У тебя как с сердцем-то?
СТАРИК: Стучит по ночам. И в кажном ухе… Да какой «в ухе», во всей башке! Верчусь, а оно – бум-бум-бум, бум-бум-бум…
СТАРУХА: Я те травки дам, попей с недельку. А остальное как, фурыкает?
