Крыса оказалась дохлой, однако не менее омерзительной, чем если бы она была жива.
Прижав руки к губам, чтобы сдержать крик, Беллами Прайс в ужасе попятилась прочь от коробки в блестящей подарочной обертке, с которой она только что сняла атласную ленту. Крыса лежала на подложке из серебряной бумаги. Вокруг жирной тушки кольцом изогнулся лысый розовый хвост.
Сделав несколько шагов, Беллами уперлась спиной в стену и медленно сползла на пол. Сжавшись в комок, она убрала ладони ото рта и закрыла ими глаза, чувствуя, как ледяной ужас сжимает ей горло. Она разрыдалась от отчаяния.
Кто же сыграл с ней такую гнусную шутку? Кто? И главное, зачем?
События дня начали прокручиваться в ее голове, словно в режиме ускоренной перемотки.
– Вы были неотразимы!
– Спасибо, – поблагодарила Беллами, пытаясь не отставать от дамы, специалиста по рекламе в ее издательстве. Энергия била в ней ключом, как будто съеденные ею на завтрак мюсли были щедро сдобрены стимуляторами.
– Это шоу – номер один в данном временном интервале телеэфира. – Ее трескучая речь звучала в унисон с цокотом высоких каблуков. – Я бы даже сказала, что оно вне конкуренции. Речь идет о многомиллионной зрительской аудитории. Вас только что видела едва ли не вся страна.
То есть случилось именно то, чего Беллами всеми силами стремилась избежать. Впрочем, говорить этого вслух она не стала. Причем уже не в первый раз. Ни эта дама из отдела рекламы, ни литературный агент Декстер Грей не понимали ее желания направить внимание публики на созданный ею бестселлер, а не на ее скромную персону.
Крепко держа Беллами за локоть, Декстер провел ее в фойе небоскреба в деловой части Манхэттена.
– Ты была неподражаема. Безупречна, как всегда, но очень душевна. Человечна. Одно только это интервью, и продана как минимум еще тысяча экземпляров «Петли желания», ради чего, собственно, все и затевалось.
Декстер подвел Беллами к выходу, где облаченный в ливрею швейцар тотчас же почтительно взял под козырек форменной фуражки.
– Мисс Прайс, я несколько ночей не спал, читая вашу книгу.
У Беллами не нашлось даже секунды на слова благодарности: Декстер довольно бесцеремонно подтолкнул ее к вращающейся двери, которая, в свою очередь, вытолкнула ее на площадь. Из толпы зевак перед входом донесся чей-то возглас. Толпа перед телестудией собралась вполне приличная: нашлось немало желающих поглазеть на героиню дня, у которой журналисты утром брали интервью.
Дама из рекламного отдела возликовала:
– Декстер, помоги Беллами пообщаться с поклонниками. Я сейчас приведу сюда фотографа. Можно будет вставить в передачу сюжет о ее общении с читателями.
Уловив нежелание клиентки общаться с публикой, Декстер приподнялся на цыпочки и заговорил Беллами прямо в ухо, пытаясь перекричать уличный шум:
– Тебе это не повредит. Лови момент и подпиши несколько книг. Большинство авторов за всю свою профессиональную жизнь…
– …не удостаиваются подобного внимания со стороны прессы, – закончила за него фразу Беллами. – Тысячи писателей отдали бы за это свою правую руку. Ты мне об этом уже говорил. Причем не один раз.
– Повторение – мать учения, – назидательно произнес Декстер и, потрепав Беллами по руке, развернул лицом к толпе, так и норовившей взять ее в плотное кольцо и подойти поближе к писательнице. – Улыбайся, – добавил он. – Восторженная публика ждет встречи со своей любимицей.
Читатели, мгновенно ставшие поклонниками, тянули для рукопожатия руки и пытались заполучить автографы на экземплярах книги, которые предусмотрительно захватили с собой. Стараясь вести себя как можно любезнее, Беллами благодарила их и, когда ее фотографировали на мобильные телефоны, неизменно улыбалась.
