1. Международное происшествие
Уже прошло много лет с тех пор, как сотрудники московской сыскной полиции прозвали Старым Котом своего начальника, статского советника Аркадия Францевича Кошко, ― а тот упорно делал вид, что про это даже не догадывается.
Хотя он вполне оправдывал своё прозвище. Высокий, дородный, с изрядными усами, он самолично отбирал сыщиков и сам брался за самые сложные дела. Надо ли говорить, что московские мазурики трепетали перед ним, как мыши?
В тот ленивый летний день 7 июня 1912 года стояла такая жара, что всех невольно клонило ко сну.
А Старый Кот, совсем напротив, был очень встревожен. Он нервно прохаживался по кабинету, теребил набриолиненные усы и с подозрением косился на телефон прямой связи с Петербургом.
Нет, это не было связано с очередной брачной аферой, которыми полнилась тогдашняя Москва и на которых Старый Кот сделал себе имя. Дело, над которым он размышлял, было куда серьёзней.
Быть может, за ним скрывалось нечто государственной важности. Причём это нечто было настолько запутанное, что ни армия, ни флот, ни даже содействие императорской гвардии помочь тут не могли.
Периодически телефон звонил, и Кошко начинал о чём-то неясно шептаться с петербургским отделением. Один раз он не выдержал и даже сорвался на «да это же чёрт знает что такое!» А потом ещё долго сидел. Старый Кот смотрел на груду нераскрытых, но куда более важных дел, громоздившихся на полках, и было очевидно: его мысли сейчас далеко.
Наконец, уже после обеда, Кошко вызвал ординарца и потребовал отыскать сыщика Барсова. Пусть бросает всё и едет в часть. Для Барсова есть исключительно срочное дело, как раз в его духе.
Выходя из части, ординарец не удержался и присвистнул. Раз большой Старый Кот решил поручить дело исключительно Барсу ― готовится что-то настолько невероятное, о чём ещё лет сто вспоминать будут.
Внешне Барсов выглядит образцовым городовым: то есть переходной формой от архангельского мужика к полосатому бетонному столбу у заставы. Здоровенный, как кухонный шкаф вашей бабушки, так что ему могли дать и целых сорок пять лет, и всего тридцать, он носил пышные усы и бакенбарды, а подбородок брил, в манере покойного императора Александра II Освободителя. Но походил при этом не на императора, а на барса ― не просто так это животное подарило ему фамилию. Настолько пышными были его усищи и настолько зорким и самодовольным был взгляд хищных зелёных глаз.
А ещё с этим добродушным неуклюжим человеком вечно что-то происходило.
Он находил чужие кошельки и забывал в трамвае казённые книги. На редкость ловко вязал и волок куда следует пойманного злодея и непременно ронял вешалку для шляп, стоило ему войти в прихожую. На первых же учениях, пробираясь через лес, Барсов наткнулся на медведя и победил зверя в честной схватке. Из-за одной подобной истории у него не сложилась военная служба, после чего судьба кидала его куда попало. Он успел побыть швейцаром в легендарном ресторане «Яр», повозить кирпич на козе, печатал в газетах заметки и выступал в цирке, а потом каким-то непонятным образом оказался в сыскной полиции и совершенно неожиданно – на своём месте.
Самые запутанные дела Cтарый Кот оставлял, конечно, себе, чтобы даже в начальственном кабинете не потерять нюха на лихих людей. А вот дела дикие, безумные и непонятные выпадали как раз на Барсова. Странная судьба и неожиданные знания давали поразительный эффект. Только он умел раскручивать самые странные преступления, похожие на бредовые видения под лихорадкой, и, когда разоблачение уже состоялось, ухитрялся скрывать подробности от огласки, что было особенно полезно, если преступление совершено в высшем свете. Конечно, здоровенная фигура сыщика Барсова и его лихие усы и бакенбарды в духе покойного императора Александра II не особенно подходили для высшего света, но тем сильнее было впечатление, которые производил он на свидетелей и подозреваемых.
