Англия, 1744 год
Перед двухэтажным строением, увитым до второго этажа плющом, остановилась богатая карета. Кучер распахнул дверь и услужливо остался рядом.
Первым на свет вышел мужчина и подал руку маленькой девочке.
– Вот мы и на месте, – ободряюще улыбнулся он.
Мистер Чарлсон стал поверенным совсем недавно, заняв место своего отца, отошедшего от дел, и еще не умел общаться с чужими детьми. По правде сказать, он и со своими-то почти не виделся, и чем живут эти создания – представлял плохо.
Работа отнимала все свободное время. Искать совершивших преступления людей мужчина мечтал с юности. Насмотрелся на работу детектива, который за неделю обнаружил проникшего к соседям воришку, а после сопроводил того в суд. С нескрываемым восхищением он ходил буквально по пятам за ищейкой и слушал, впитывал его работу, подмечая детали. Увидел, как тот опрашивает людей, внимательно рассматривает следы около дома и разбитое окно.
Отец Чарлсона, служивший поверенным, не слишком обрадовался увлечению сына, но рассудил, что ребенок может пока заняться тем, что нравится, коль скоро влечет его необычное дело, и не стал мешать.
Подросший сын отправился в помощники к детективу, а потом и сам занялся ремеслом.
Искать людей и вещи ему нравилось – выросший с обостренным чувством справедливости, подкрепленным талантом в сыскном деле, Чарлсон достиг определенных высот. Но дети росли, и расходы становились больше. Денег, получаемых за обличение преступников, не хватало. Да и отец стал намекать, что пришла пора занять его место. Мужчина предполагал, что когда-то так и будет, но думал, что это произойдет не скоро, все оттягивая момент. Все же работа поверенного требовала больше хитрости и изворотливости: качеств, которые он в себе пока не воспитал.
Но делать нечего. Пару месяцев он трудился с отцом – тот передавал дела. А потом отправился в самостоятельное плавание.
Дело о наследстве семейства Далтон стало первым в его карьере поверенного. И Чарлсону пришлось в срочном порядке постигать все сложности ремесла разом.
Родители девочки, понимая, что конец близок, постарались учесть интересы малышки, но при этом сохранив многое втайне от нее и новых опекунов. И эти условности и недомолвки терзали душу Чарлсона, привыкшую всех выводить на «чистую воду».
Девчушка опасливо выглянула из кареты и подала ему руку, чтобы ей помогли спуститься. Несмотря на свой страх и застенчивость, она оставалась настоящей маленькой леди.
Из дома к ним тут же поспешила женщина, внешне напоминавшая мать девочки.
– Как хорошо, что вы поспели обеду, – радушно улыбнулась подошедшая.
– Познакомьтесь, миссис Бенсон – это Маргарет.
– А мы уже знакомы, правда, милая? Спустя пол года как ты родилась, я гостила неделю в доме сестры.
Малышка неуверенно кивнула, больше из вежливости, чем от того, что узнала говорившую. Оно и понятно: кто помнит посетителей, приходивших к ним в столь раннем возрасте?
– Вот и чудно. Сложностей не возникнет, – осторожно произнес мистер Чарлсон, также осознав всю абсурдность заявления хозяйки и начав сомневаться в выборе опекунши: неужели не осознает столь простых истин? Или делает это, дабы понравиться, и чтобы он не передумал оставлять девочку?..
– Да какие сложности?! – поняв его сомнения, бойко начала миссис Бенсон. – У нас все будет просто чудесно. Малышка мне как родная, и я все сделаю, чтобы она была счастлива. А моя дочь обретет сестру. Давайте пройдем в дом. Пока девочку устраивают, нужно обговорить условия ее проживания.
Дав кучеру распоряжение выгрузить багаж Маргарет и дождаться его, мистер Чарлсон последовал за хозяйкой.
Общение, проведенное за чашкой чая, заняло два часа. От обеда гость отказался, мечтая поскорее попасть домой.
