Дайго Мацумура стоял перед виллой, щурясь на облезлую вывеску у ворот: «Киёнеко – дом вдохновения». Слово «вдохновения» было переправлено кем-то углём на «разочарования», а под ним кто-то добавил неразборчивое: «Бегите». Он усмехнулся и подумал, что это идеальное место для писателя, который сам вот уже год бегает от собственной книги.
– Дом вдохновения, значит? – пробормотал он, оправляя потрёпанный шерстяной шарф. – Ну, давай, удиви меня.
Петляющая дорога к дому обрамлялась голыми ветвями деревьев, будто руками, вытянутыми к небу в отчаянной мольбе. Вилла выглядела усталой. Крыша покрылась мхом. Окна, словно запылённые глаза, смотрели на мир с равнодушием. Дверь скрипнула так громко, что Дайго на мгновение остановился, ожидая, что изнутри выбежит дворецкий и строго напомнит о дресс-коде. Но дворецкого не было. Была тишина, густая, как старый соус.
– Ну, хотя бы комаров нет, – Дайго попытался найти светлую сторону и шагнул внутрь.
Первое, что он заметил, – запах. Смесь затхлости, древесного угля и чего-то сладкого. Как будто кто-то пытался замаскировать разложение духами. Гостиная встретила его огромным камином с потрескавшейся мраморной облицовкой и портретом, висевшим над ним. На портрете был изображен пожилой мужчина в шляпе, который смотрел так, будто знал все секреты и не собирался их хранить.
– Прекрасно, – сказал Дайго портрету, скидывая куртку на потертый диван. – Ты мне напомнишь редактора. Тот тоже так смотрит.
В гостиной стоял дубовый письменный стол, который будто умолял: «Пожалуйста, только не клади на меня свои великие идеи». Дайго сделал шаг к столу, обошёл вокруг и сдался:
– Признаю, ты прав. Моих великих идей хватит разве что на эпитафию.
Он сел, потёр виски и достал блокнот.
– Итак, Мацумура, пора творить! – сказал он себе вслух, поднимая ручку как знамя. – Что мы имеем? Гений? Есть. Уединение? Тоже. Лёгкое ощущение скорого нервного срыва? Без него куда?
Но едва он написал первое слово – «Глава», как ручка с хрустом сломалась.
– Серьёзно? – Дайго взглянул на потолок, будто ожидая, что невидимая сила извинится за провал. – Ну, конечно. Это знак, верно? Проклятие пера. Отлично.
Он поискал другую ручку в ящике стола, но обнаружил только засохшую свечу и какую-то коробочку. Открыв её, он нашёл кусок старой бумаги с изящным почерком:
«Ищешь вдохновение? Мы его тебе дадим. Добро пожаловать в игру».
– Что за чушь? – Дайго скептически прищурился. Бумага выглядела настолько старой, что, казалось, помнит времена, когда вдохновение действительно существовало.
Он выкинул записку обратно в ящик, вздохнул и вернулся к своему блокноту. Но теперь слова не шли вовсе. Только портрет над камином, казалось, наблюдал за ним с всё большим осуждением.
– Хочешь подсказать идею? – бросил ему Дайго, пытаясь уловить хоть искру вдохновения. – Или ты просто наслаждаешься моими страданиями?
Портрет промолчал. Но в этот момент сквозняк неожиданно распахнул дверь, и с улицы донёсся звук, похожий на смешок.
– Чудесно, – пробормотал Дайго, вставая и направляясь к двери. – Может, это ветер, а может, мои мысли теперь тоже насмехаются надо мной.
Но когда он вернулся к столу, записка из ящика оказалась на столе. На её поверхности появилась новая строка:
«Ты готов?»
Дайго почувствовал холодок, пробежавший по спине.
– Вот теперь мне точно нужен кофеин, – сказал он и направился на кухню.
Дайго налил себе чашку дешёвого растворимого кофе – единственное, что он нашёл в запылённом шкафу на кухне. Вилла оказалась не просто старой, а по-настоящему уставшей. Трубопровод едва держался на месте, потолок над плитой угрожающе провисал, а плесень захватила угол, который когда-то, наверное, был светлой и уютной частью дома.
