Михаил Беспамятный стоял перед дверью в архив. Самое странное, что её вообще не должно было быть здесь.
В административном крыле Академии Технологии большинство дверей были современными, с электронными замками, реагирующими на нейроимпланты сотрудников. А эта – массивная, металлическая, с механическим замком – выглядела как артефакт из двадцатого столетия.
Он провел рукой по своим темным взъерошенным волосам – привычка, сохранившаяся с детства. Высокий, худощавый, с вечно усталыми от чтения зелеными глазами, он в свои двадцать лет выглядел старше сверстников. На шее, за левым ухом, виднелся небольшой шрам от интеграции нейроинтерфейса – такой же, как у всех студентов Академии. Сын историка-архивариуса и инженера-энергетика, он унаследовал от родителей неуемное любопытство к прошлому и непреодолимое желание разбираться в механизмах работы вещей.
Он потянулся к дверной ручке, когда его нейроинтерфейс пискнул.
"Данное действие не может быть записано в память устройства. Включена политика конфиденциальности высшего уровня", – мигнуло в правом верхнем углу зрения.
Интересно. Обычно интерфейс записывал всё, чтобы в конце недели составить обязательный отчёт для администрации академии. "Политику конфиденциальности высшего уровня" Михаил видел только раз – когда по ошибке оказался рядом с кабинетом директора во время закрытого совещания.
Инстинкт самосохранения подсказывал уйти. Но Михаил не зря выбрал специализацию "История технологических инноваций". В нём жило неистребимое любопытство, доставлявшее неприятности с самого детства.
Оглянувшись по сторонам и убедившись, что в коридоре никого нет, он потянул дверь на себя.
Воздух внутри показался странным – сухим, с каким-то металлическим привкусом, как будто здесь хранили старое оборудование. Узкий проход вёл вниз, освещённый редкими световыми панелями, казавшимися удивительно архаичными.
Спустившись на несколько пролётов, Михаил оказался в просторном зале с высокими стеллажами. Но вместо ожидаемых физических артефактов или музейных экспонатов, полки были уставлены странными серебристыми кубами размером с детский кулак.
В центре зала располагалась консоль с древним, но работающим интерфейсом. Миниатюрный голографический проектор словно ждал команды.
Подойдя к консоли, Михаил положил ладонь на сенсорную панель. Система ожила, и над проектором появился трёхмерный индекс архива.
"Доступ разрешён", – сообщил бесстрастный голос. "Идентификация: Михаил Беспамятный, студент Академии Технологии. Добро пожаловать в архив общественной памяти".
Архив общественной памяти? Михаил никогда не слышал о таком в Академии. Неудивительно – если бы он спросил о нём кого-нибудь из преподавателей, его бы немедленно отправили к корректировщикам мышления. Все знали, что "общественной памяти" не существует. Есть только официальная история.
"Архив содержит 7,341,926 записей за период 2025–2125. Что бы вы хотели найти?" – спросил голос.
"Что-нибудь о том, как появилась организация "Газ", – сказал Михаил прежде, чем успел подумать.
"Запрос требует уточнения. Организация "Газ" в официальных записях фигурирует как "Глобальная ассоциация защиты". Однако существуют альтернативные источники. Хотите ознакомиться с ними?"
Михаил сглотнул. Он никогда не слышал полного названия "Газа" – организации, чьи сотрудники в масках, напоминающих противогазы, часто появлялись в кампусе для "инспекций качества воздуха". Все знали, что с ними лучше не разговаривать и не задавать вопросов.
"Да", – сказал Михаил.
"Обнаружена запись особой важности, датированная 11 июля 2025 года. Цифровое письмо с прикреплёнными чертежами. Отправитель: К.В."
Проекция трансформировалась в трёхмерную копию старинного конверта. Когда Михаил протянул руку, конверт открылся, и из него появилось письмо, написанное от руки – искусство, ставшее редкостью в эпоху цифровых технологий.
