Человек лежит в одиночной палате психиатрической лечебницы. Он почти не двигается, лишь слегка подёргивается. Капельки пота, стекающие со лба, обнажают его внутреннее напряжение. Дыхание прерывистое.
– Они хотят, чтобы я спал. Нет, я не буду спать. Они хотят, чтобы я спал. Нет, я не буду спать. Они хотят, чтобы я спал, – произносит быстро, затем делает паузу и произносит медленно: – Нет… Я не буду спать…
Джиллиан? Джиллиан?! Ты здесь? Ты со мной? Ты рядом? Чёрт возьми, где я?! Почему так темно? – истерия нарастает.
– Нет, вы меня так просто не возьмёте, – произносит решительно. – Слышите? Вы меня слышите? Да, я знаю, Вы меня слышите. Вы всё слышите… Вы всё знаете… – последнюю фразу говорит почти шёпотом.
– А? Кто здесь? Кто здесь??? Нет, я так больше не могу… Я должен открыть их… Ненавижу! Ненавижу его! – человек пальцами впивается в своё лицо, как будто пытается его снять.
– Джиллиан? Джиллиан!!! Мне нужно вернуться к ней, я должен… я должен спасти её и…
Актёр – это всего лишь маска, актёр – это всего лишь маска… всего лишь маска… – произносит быстро. На последней фразе делает акцент, немного замедляясь в конце и переходя на шёпот. Оно… оно ненастоящее, – человек ощупывает своё лицо (удивление). – Всего лишь маска…Нет!
Сними её… сними… Избавься… Избавься от неё! Энтони! Микки! Вы тоже? Вы с ними заодно? – нарастание истерии от спокойного до возбуждённого состояния.
Нет, не может быть. Я… Я не верю! Что? Тоже? Так убирайтесь к чёрту!!! Не хочу вас больше видеть… Замолчите! Замолчите, я сказал! – снова нарастание истерии от спокойного до возбуждённого состояния.
Это всё вы… Это вы всё подстроили… – произносит с явной ненавистью. Слышите? – спрашивает, затем сам же и отвечает:
– Слышите… Ничего не выйдет! Я не буду… Не буду и всё. Избавься! Надо открыть их… Без этого нет смысла… Без этого не получится. Ты слышишь? Надо открыть их, во что бы то ни стало…
И главный приз киноакадемии за лучшую мужскую роль в этом году получает, – ведущий сделал многозначительную паузу и посмотрел на всех присутствующих. – Джон Вайер! – прокричал он. – За роль Энтони в фильме «Книжная любовь»! Поздравляем!
Зал взорвался аплодисментами. Камера показала крупным планом молодого человека, которому предназначалась награда. Он поднялся с места и направился к сцене, по пути отправляя дружеские приветствия и воздушные поцелуи в разные стороны.
На вид Джону было лет двадцать пять. И первая мысль, которая приходила в голову при взгляде не него, что во многом именно благодаря внешности этому молодому человеку удалось добраться до таких высот в своём деле. Была в нём какая-то необъяснимая притягательность, причём не утончённая, не изысканная – от неё скорее веяло благородной простотой. Джон шёл вдоль рядов, и глаза его светились искренней радостью. Окружающие чувствовали это и заражались этим состоянием. Джон относился к тем людям, которые умели сиять, умели наслаждаться жизнью по-настоящему и отдаваться переживанию без остатка, нередко руководствуясь импульсами, а не здравым смыслом. Возможно, в этом и состоял секрет. Всех подкупает честность и прямота, ведь когда человек не слишком выпускает себя вовне, к нему тут же начинают относиться с опаской, ожидая какого-нибудь подвоха. Джону, и как актёру, и как человеку, это было не свойственно.
Но помимо искрящейся простоты, бескорыстной открытости по отношению ко всем, в выражении лица Джона периодически мелькало что-то самолюбивое или даже претенциозное. Это не бросалось в глаза, представляя собой некий довольно тонкий, но хорошо ощутимый компонент характера. Было видно, что он не чурается успеха и ему откровенно нравится купаться в лучах славы и всеобщего восхищения.
