В ординаторскую урологического отделения вошла Людочка, как всегда в накрахмаленном халатике и таком же чепчике, вся какая-то свежая и чистая, лучащаяся каким-то светом. Я всегда удивлялся: нестарый с собственной точки зрения мужик после суточного дежурства, а выгляжу помятым – отросшая щетина, синева под глазами, помятый костюм.
– Доктор, в приемный покой вызывают, «Скорая» кого-то привезла!
Господи, да уже шесть утра, чего же пару часов-то погодить не могли! Ладно, спустился и с бодрым видом зашел в приемное.
На кушетке лежал «браток», бритый, откормленный, как бычок, и с золотой цепочкой толщиной с большой палец вокруг необъятной шеи. Лицо бледно-серое, видно, хреновато «братану».
– Доктор, помоги! В долгу не останусь!
Да как же, при своих бы остаться. Начал осмотр. Язык суховат, обложен, живот при ощупывании болезнен в области правой почки. Похоже на почечную колику. Назначил анализы и пошел к себе в ординаторскую урологического отделения. Урология в нашем городишке маленькая, оснащена не бог весть как – спонсоров-то богатых нет, не Москва, чай.
Пока «братку» сделают анализы, надо записать истории болезни тяжелых больных, находящихся под наблюдением, – воз и маленькая тележка.
Сделал записи. Один из моих учителей по хирургии в бытность мою студентом в Ставропольском государственном медицинском институте говаривал: «Истории болезни пишутся для проверяющих комиссий и прокурора, запомните это и держите документы в порядке». Глупые и неопытные мы еще были, посмеялись – думали, шутка. Жизнь показала: дядька был прав.
Резко зазвонил телефон. Дежурный лаборант заспанным голосом продиктовала анализы «братка». Да-а-а, вот уж не вовремя нелегкая его принесла. Если бы я тогда знал, как изменится моя судьба после знакомства с «братком». Обычная тактика при почечной колике: капельницы, баралгин, понаблюдать. Не всех же с камнями резать, тем более отпуск на носу. Я уже всех своих больных передал другим ординаторам и заведующему, а вот и он, легок на помине.
– Ну-с, как дежурство?
– Да более или менее спокойно, на двоих оформил выписки, одного с МКБ (для тех, кто не знает, – мочекаменная болезнь) в одиннадцатую палату определил.
Сдав документы и использованные ампулы от наркотиков, получив от сотрудников кучу наилучших пожеланий и советов, как отпуск провести, я отправился в кассу за отпускными – ага, закатай губы, кассирша посмотрела на меня, как на полоумного: «Нет денег, да и когда отпускные вовремя были?! После получишь, целее будут!» И захлопнула окошко. Вот ешкин кот, отпускные нужны-то до отпуска, а не после, я отложил кое-чего, но…
В некоторой прострации добрел до своего старенького «жигуленка»-«шестерки» и отправился в магазин, кушать-то надо. После развода с женой я холостяковал в доставшейся после раздела однокомнатной квартире, правда, ремонт в ней я сделал на уровне, так как комфорт и чистоту любил.
Открыв холодильник, сразу достал бутылочку запотевшего пива и блаженно развалился на диване. Хорошо-то как! Бессонница и усталость взяли свое, незаметно я провалился в объятия Морфея. И снился мне страшный сон – девушка в старинных одеждах, ратники в кольчугах и сверкающих шлемах, клыкастые чудовища. Пробуждение было неприятным: затекла левая рука и было ощущение какого-то шума. Звонил мобильник.
– Слушаю!
– Юрий Григорьевич, это Виктор Никитович беспокоит. Надо подъехать, посмотреть своего больного, его днем Федор прооперировал, а дежурантом сегодня молодой, мне домой сейчас звонил, паниковал, а Федора найти не можем.
Виктор Никитович – это наш заведующий отделением.
– Так, Виктор Никитович, я в отпуске уже числюсь, к тому же пивка глотнул, запашок есть.