До Нового года оставалось около
десяти часов. А снег за весь декабрь так ни разу и не выпал:
сплошные дожди, морозный ветер и бесконечная грязь. Никакого
праздничного настроения; даже запах сдобы в кофейне и пышно
украшенная елочка в центре зала не добавляли атмосфере плюсиков.
Видимо, в этом году из чудес будет только одно – свидание с Егором
Власовым. Правда, быть ему только завтра, но я уже в
предвкушении.
– Власов, конечно, дает, –
усмехнулась Тоня Миронова, моя одногруппница.
– Ох, девочки, – мечтательно
выдохнула я, расплываясь в улыбке. – А как он меня приглашал, это
надо было видеть. С таким серьезным лицом, будто не на свидание
зовет, а на встречу акционеров.
– Власов просто зазвездился, –
хмыкнула Олечка Тихонова. Оля с Тоней между собой не очень ладили,
и дело не в разных темпераментах, просто еще в сентябре обе
влюбились в одного парня и отступить не смогли. Правда парень по
итогу выбрал вообще третью сторону, но девчонки все равно друг на
друга точили зуб, и при удобном случае каждая так и норовила
уколоть другую.
Что касается Егора… Тихонова кривила
от него нос, мол, высокомерный, важничает, положением своим
кичится. Думает, если родители при деньгах, дорога в любую точку
мира открыта. Ну и внешне Оле Власов казался слащавым, одним
словом, мою давнюю симпатию к нему подруга не понимала, а
симпатизировала ему я еще со школьной скамьи.
Зато Тоня поддерживала всячески:
ситуации разные подстраивала, стимулировала, даже помогла мне у
родителей на дискотеку отпроситься позавчера, хотя отец вообще
наотрез отказывался. Он у меня строгих нравов, несмотря на свою
доброту и милую улыбочку.
Собственно, я и сама выросла немного
повернутой на этих самых нравах родителей: ложиться спать не позже
двенадцати, носить только идеально выглаженные вещи, в клубы не
ходить, броско не краситься, получать высокие отметки и выделяться
среди остальных. Кто-то даже за спиной называл меня «Снежной
Королевой», искажая фамилию Королева. И нет, делали это не из
большой любви, скорее из вредности.
В списке достижений проваливался
лишь один пункт – Егор Власов, по которому я тайно воздыхала уже
второй год. Поговаривали, что ему нравились девчонки попроще, более
податливые, которые сами на коленки прыгают и предлагают любовь до
гроба. Ну, опять же, полная противоположность меня. Однако я всегда
замечала, как Власов поглядывает, его эти полуулыбочки и игривые
фразочки, невольно брошенные в мой адрес.
Мы точно нравились друг другу,
оставалось лишь сделать финальный шаг, и стать самой красивой парой
на потоке. Эта мысль особенно подогревала сердечко.
– Так значит, вы идете завтра в
кино? – уточнила Тоня, заправляя за ушко золотистую прядь.
– Ага, на мультик про Царевичей.
– Ну, это как-то по-детски идти на
мультик. Ты собираешься поцеловаться с парнем своей мечты в
окружении детского сада? – усмехнулась Оля.
– А что обязательно целоваться с ним
в кино? – выгнула удивленно бровь я, помешивая трубочкой в своем
молочном коктейле. А уж про то, что это будет мой первой поцелуй,
пожалуй, вообще можно опустить.
– Темнота – друг молодежи, –
улыбнулась Тоня, играя плечами. Вот уж у кого опыта хоть отбавляй,
так это у Мироновой. Парней подруга меняла как перчатки, и не
только среди нашего универа.
– Ой, мама звонит, – пискнула я,
замечая подсветку на экране мобильного. – Блин, мне домой уже пора.
Надо еще помочь с салатами. До завтра, все потом расскажу!
Мы быстренько попрощались, и я
помчалась к себе, кутаясь в осеннее пальто. Лучше бы надела
пуховик, погодка стояла довольно морозная, еще и жижа под ногами
словно кричала: «Никакого тебе снега, девочка».
Зато дома у нас вовсю играли
новогодние песенки, витал запах мандаринов и домашнего вина,
которое мама делала по рецепту бабушки еще осенью. Сашка, мой
пятнадцатилетний братец, на кухне чистил картошку, а отец суетился
в коридоре перед отъездом в аэропорт. Он должен был забрать оттуда
дядю и бабулю.
