Наши дни
Антон расхаживал по коридору,
скрупулезно разглядывая плакаты на стенах. А там чего только не
было: и вирусняк всякий, и беременные. Заголовки, главное, яркие,
привлекающие внимание.
– Ну чего они так долго? – пробурчал
Леваков, громко вздыхая.
– Да это всего лишь защемление
какое-то, что ты как мамочка? – усмехнулся, покачивая ногой. В
кармане завибрировал сотовый, Марина любезно напоминала о том, что
вечером у нас свидание. Она вообще в последнее время стала очень
назойливой, словно пыталась вытеснить личное пространство из моей
жизни. И отец, как назло, твердил – давай, не теряйся там, нам бы
не помешали такие партнеры.
– Если бы ты любил хоть одну свою
девушку, то вел бы себя иначе.
– Любовь придумана для таких, как ты
и Снегирева. Всем остальным можно и без любви.
– О! Юля! – воскликнул Леваков,
когда Снегирева вышла из кабинета вместе с доктором. Вообще втроем
мы здесь оказались по случайному стечению обстоятельств. Я ехал от
отца домой, остановился на светофоре, а Юлька, поскользнувшись,
упала посреди дороги буквально перед капотом моего автомобиля.
Декабрь выдался все-таки достаточно скользким, так что ничего
удивительного. Правда, Снегирева умудрилась неплохо приложиться об
асфальт. Собственно, я выскочил из машины, помог ей подняться,
привез вот в клинику. У Левакова здесь главврач знакомый работает,
нас быстренько приняли, потом и Антон подъехал – весь такой
взволнованный, запыхавшийся.
– Спасибо, Евгений Михайлович, –
улыбнулась Юля мужчине в белом халате, затем, уже не хромая,
подошла к нам и присела на лавку.
– Ну, ты как? – Антон пересел к
Снегиревой, разглядывая с ног до головы. Фанатик, ей богу.
– Нормально, мне укол сделали, ушиба
нет, защемление просто. Вить, – ответила Юлька. Все-таки она была
очень позитивной, улыбчивой, даже странно, что мы тогда с парнями
посмеивались, кличку дурацкую дали ей. Дурость, конечно.
– Да, моя дорогая, – в типичной
манере ответил, за что получил от Левакова подзатыльник.
– Вить, спасибо тебе, с меня
причитается. Слушайте, – она вспыхнула энтузиазмом, явно зажигаясь
очередной идеей. – А давайте у нас соберемся на днях? Я приготовлю
чего-нибудь вкусненькое.
– Ему вредно вкусненькое, –
стрельнул в меня вечно ревнующим взглядом Антон.
– Ты на диете?
– Ему Алиночка будет готовить
сладости.
– Мариночка, – поправил я,
усмехнувшись. Хотя Леонова не умела готовить от слова совсем. Все,
на что ее хватало, это разогреть в микроволновке еду из своего
ресторана. Даже с простенькой яичницей не справлялась.
– Опытная кошка, – продолжал
Антон.
– Опытная львица, братишка, –
кривлялся я. Да, Маринка была старше меня на пять лет, но с ней и
проще было, чем с ровесниками.
– О, это же… – Леваков перевел
взгляд в сторону длинного полупустого коридора и резко замолчал. Я
не сразу понял, чему он так удивился, однако когда проследил за его
взглядом, и сам чуть не задохнулся.
– Рита… – прошептал себе под нос. В
длинном пальто, джинсах, черт, она теперь носит джинсы? Хотя, я
видел ее недавно, с месяц назад, тогда Романова тоже была одета
довольно современно. Но не это ввело меня в ступор, а маленький
ребенок, мальчишка лет пяти, которого она вела за руку. Они о
чем-то мило переговаривались, и она улыбалась мальчику так
искренне, словно за этой улыбкой скрывалась любовь размером с целую
планету.
В груди болезненно кольнуло, я
всегда напрягался, стоило только заметить где-то Марго. Вроде два с
половиной года прошло, чувства давно сгорели, вернее, я их запихнул
подальше, закрывая сердце на тысячу замков, однако каждый раз,
когда случайно видел Риту, делалось дурно. В памяти вспыхивал
выпускной, ее безразличный взгляд, поцелуй в щеку, съехавшее
платье.
