Вот с этого самого момента
начиналась её свобода. С узкой неровной грунтовой дороги между
высокими, едва сбрызнутыми весенней листвой деревьями. С неглубоких
луж под колёсами такси. С гладких стен и сверкающих прямоугольников
окон её будущего дома, виднеющегося впереди.
Виктория смотрела сквозь тонкий
налёт пыли на лобовом стекле на приближающееся здание и отблески
солнца на нём, на геометрических солнечных зайчиков, рассыпавшихся
осколками по асфальту. На её душе становилось всё светлей и легче с
каждым мгновением, что дорога выходила на открытое пространство,
оставляя позади мрачный прохладный лес.
Покрытый грязными брызгами жёлтый
автомобиль такси объехал крайнее здание, повернул на боковую улочку
и остановился перед подъездом. Оплатив поездку, Вика вылезла из
машины и огляделась по сторонам. Лёгкий ветер подхватил весеннюю
пыль с асфальта и взметнул её небольшим вихрем. Дожди ещё не успели
смыть её, да и дворники, похоже, не торопились подметать. Слишком
быстро её наносит с соседних строек, чтобы постоянно беспокоиться.
С февраля всё очень сильно изменилось. Снег полностью растаял и
ровные газоны перед сверкающими многоэтажными новостройками начали
покрываться мелкой травкой.
Водитель вышел из машины и начал
выгружать вещи из багажника прямо на тротуар. Вика окинула взглядом
высокое прямоугольное здание с большими окнами. В комнатах её
квартиры будет очень много света, как она и хотела. Обязательно
заведу комнатные цветы, подумала она, много цветов, больших и
маленьких. И пусть дом будет похож на цветущий сад или тропическую
оранжерею.
– Это всё? – водитель хлопнул
крышкой багажника и обошёл вокруг расставленных коробок.
– Ой, почти, – она опомнилась от
своих мечтаний и быстро вытащила последнюю коробку с заднего
сидения. Поставила её поверх остальных вещей. – Спасибо. Теперь
всё.
Он с сомнением осмотрел
расставленные вещи.
– Может вам помочь поднять их
наверх?
За долгую дорогу из самого центра
города к удалённым окраинам Новой Москвы Вике успел понравиться
этот вежливый пожилой мужчина. Он был галантен и заботлив со своей
пассажиркой, время от времени пытался завести с ней дежурные беседы
о погоде или дороге, но не переходил черту, лишь иногда кидая
тёплые взгляды в зеркало заднего вида. Можно было бы подумать, что
она напоминает ему его дочь или внучку и эта теплота сама собой
пробивалась через профессиональную отрешённость и привычную
холодность. Но больше всего Вике не хотелось сейчас чувствовать на
себе чужую заботу или даже жалость. Она понимала, что это не часть
его работы, а личное рвение от души, но предложение принимать не
стала и улыбнулась в ответ.
– Нет. Спасибо. Я сама.
Теперь она всё будет делать сама.
Никаких домработниц и водителей, назойливых охранников, вечно
нависающих со спины, будто они не защищают, а не дают сбежать.
Никто не будет решать за неё всё до самых последних мелочей: где и
чем питаться, когда ходить в зал на тренировки, где гулять и с кем
можно общаться. Ренат и его свита почти полностью лишали её
необходимости и возможности принимать решения. Поэтому такого
вдохновения, как сейчас, Виктория не ощущала очень давно. Похожее
окрыляющее чувство свободы возникло, когда она впервые переехала из
родительского дома в общежитие института. Но тогда это было всё
будто понарошку, на время, как игра во взрослых во дворе
собственного дома. Сейчас же всё было по-настоящему.
Она оглядела свои пожитки: две
большие картонные коробки набитые вещами первой необходимости,
огромная спортивная сумка с одеждой, рюкзак и небольшой ящик без
крышки с самым ценным и дорогим. Придётся перетаскивать всё
частями. Например, затащить всё в два или три захода внутрь
подъезда к лифту, а затем в лифт и наверх. Отличный план для начала
действий.
