«Кот из дома – мыши в пляс», – вспоминается поговорка, как только дверь захлопывается за спиной Полуниной. Можно и расслабиться. Только свобода меня не радует. Сердце сжимает тревога, и отнюдь не беспричинная. Дисциплину я не выношу, но готова потерпеть, лишь бы в рамках держали и моих недоброжелателей. Из двух зол, как говорится, выбирают меньшее. В данном случае меньшее зло - это наша руководительница, держащая нас в ежовых рукавицах.
Несколько минут после ухода Оксаны Михайловны в кабинете стоит тишина – начальница терпеть не может пустой болтовни в рабочее время. Стоит ей заподозрить, что специалист загружен не полностью, она находит для «бездельника» занятие, зачастую бесполезное, но требующее сосредоточенности. В отделе же трудятся исключительно женщины, которые по восемь часов к ряду держать язык за зубами не могут априори. Для сплетен используют каждую минуту отсутствия шефа. А если Полунина отлучается надолго – например, как сейчас, на совещание – отрываются по полной программе: успевают не только косточки коллегам перемыть, но и чай попить. Чаепитий на рабочем месте ПОМ (или Помпадурша, как еще называют Полунину Оксану Михайловну остроумные подчиненные) тоже не одобряет, но в обеденный перерыв они не запрещены, так что чайник в кабинете имеется.
– Жалко девку, красивая была, яркая, – первой подает голос Серафима Даниловна, будто продолжая прерванный разговор. Может, он и в самом деле имел место – утром, до начала трудового дня – но был прерван Помпадуршей. Я об этом разговоре не знаю, так как слегка опоздала, за что была встречена презрительной усмешкой начальницы и завистливыми взглядами коллег, любая из которых на моем месте наверняка получила бы выговор. Но я протеже вышестоящего руководителя, благодаря чему Оксана Михайловна относится ко мне лояльнее, чем к остальным канцелярским крысам (мы, кстати, реально трудимся в канцелярии, так что это прозвище подходит нам идеально).
– Тоже мне красавица! Расфуфыренная. И волосы у нее, зуб даю, крашеные, – возражает Даша. – Если б Помпадурша не была на дресс-коде помешена и позволяла на работу нормально одеваться и краситься, я б круче выглядела.
– Ничего особенного в ней нет, по-моему, – поддерживает подругу Настя. – Мы с Дашкой на самом деле симпатичнее. Да и первая не фонтан была. Не представляю даже, что он в ней нашел!
– А разве и ее новостях показывали? – заволновалась Серафима Даниловна. – Как же я пропустила!
– Да не, фотку второй, то есть первой жертвы в сетях выкладывали, не помню на каком сайте, – просвещает коллегу Юлия Борисовна. – Тоже рыжей была. Но та поскромней выглядела.
– Рыжая, говоришь? Значит, на цвет волос он и клюет. Фетишист проклятый! – с ненавистью шипит Серафима Даниловна.
– Вы так на этого маньяка злитесь, будто одна из рыжих была вашей родственницей, – смеется Даша.
– Вот тебя зажмет в переулке, тогда по-другому запоешь, – предостерегает Мытищева.
– Меня не зажмет. Что я, рыжая что ли, по переулкам по ночам шастать? – хмыкает Даша.
– Вот именно, – снова вступается за подругу Настя. – Что эти дуры ночью в парке забыли? Сами виноваты!
– Сучка не захочет – кобель не вскочит! – неожиданно встревает Юлия Борисовна.
– Может, он их и не насиловал даже, про это в новостях не говорили, – делает попытку отстоять честь неизвестных девушек Мытищева. Серафима Даниловна вообще дама сердобольная и за всех заступается, даже за Помпадуршу, которую никто не любит. – Может, этот маньяк вообще не сексуальный, – добавляет она на полном серьезе.
Я, не удержавшись, хмыкаю, невольно напоминая о своем присутствии. И рой ос переключается на меня.
– Ты-то чего ржешь? – кривится Юлия Борисовна, вероятно, пытаясь меня передразнить. – Думаешь, раз за тобой прынц на мерине каждый день приезжает, то тебе и море по колено? Я б на твоем месте космы перекрасила и ходила с оглядкой.
