– Я хочу её, – произнёс незнакомец, сверкая в мою
сторону нагловатыми зелёными глазами.
В этот момент мне стало кое–что
ясно.
Во–первых, я влипла, и влипла
по–крупному.
А во вторых… кто бы мог подумать, что
пролитый на кого–то стакан воды заставит мою жизнь полностью
измениться?
За пять часов до этого.
Вы когда–нибудь были в месте,
насквозь провонявшем ядовитыми парами, от которых седеют волосы и
кожа покрывается чёрными ожогами? Нет? Тогда вам ещё повезло, а вот
я в таком мире вынуждена жить, запасаясь мазями от смертельных
паров Орика.
Мир под названием Орик весьма
сказочен: вечно рыжее небо, застывшее на горизонте солнце и
витающий здесь уже тысячелетия запах апокалипсиса. Мало кто знает,
но если солнце зайдёт за горизонт, то можно попрощаться с Ориком,
его чудными обитателями и грудой железа, которая гордо именуется
«планетой».
Поэтому, каждый день, я бегу с этого
«прекрасного» и крайне «живописного» места в доживающую свои
последние годы Землю. А если быть ещё точнее – в единственный
населённый город планеты, который имеет весьма интересное название
– Последний Город. Здесь остались последние люди, не
рассеявшиеся по множествам мирам Империи. Население – чуть
больше двухсот человек.
Так что, прогуливаясь по Последнему
Городу, не удивляйтесь, если ещё один квартал перекроют, а на
улицах вы не встретите тех, кого видели ещё вчера. И не потому, что
люди гибнут как мухи – просто все бегут из самого
отсталого мира. Впрочем, я их понимаю – есть миры куда прекраснее,
допустим, золотые пляжи Океании или лиловые небеса Муали. А Земля…
давайте начистоту? Мы, люди, так загадили Землю, что ей нужно время
для перерождения.
Идя по знакомым улицам Последнего
Города, я вдыхала пустой воздух, пропитанный теплом летнего солнца.
И улыбалась. Чему, спросите вы, мне следует улыбаться? Тому, что
родная планета гибнет? Конечно, это печально, но улыбалась я тому,
что здесь, в отличие от провонявшего парами Орика, дышать можно
было полной грудью.
Поудобнее закинув на плечо сумку, я
направлялась в сторону единственной, оставшейся в Последнем Городе,
кафешке, оформленной в яркие красные цвета. Громадные окна выходили
на площадь с поставленной мраморной статуей в виде крылатого враса
и оскалившейся змеи. Крылатые врасы символизировали правящую семью
Грандерил, единственную, кто сохранил крылья после войны с
таинственным Мёртвым Узурпатором, о котором ходят одни лишь слухи.
И судя по ним – крылатые врасы доблестно сражались с войсками
Узурпатора, вот только на самом деле все они полегли, а сам мир
вынужден был «бежать» в другую систему, где нашёл своё пристанище
на закрытой от чужих посещений Файе.
Тряхнув головой, я толкнула дверь
кафешки. Над головой обиженно звякнул колокольчик, и нос защекотали
запахи какао и кофе, горячих пирожков и пирогов. С жадностью вдыхая
все эти запахи, я мимолётом оглянулась. Здесь практически ничего не
поменялось – пожилая пара, коротавшая свои последние дни в углу,
подростки, мечтающие как можно побыстрее убраться с погибающей
Земли, женщина в деловом костюме. Скоро дойдёт до того, что людей
начнут записывать в красную межмировую книгу как погибающий вид, и
заставят, во чтобы то ни стало, спариваться между собой.
Усмехнувшись этой мысли, я подошла к
стойке, за которой протирала стаканы молодая девушка с туго
завязанными в хвост каштановыми волосами.
– О, какие люди, – завидев меня,
улыбнулась Катерина. Отложив стаканы, она облокотилась локтями об
поверхность стойки. – Что–то ты сегодня необычайно рано. Снова на
три часа?
– Как обычно, – улыбнулась я ей.
– Что же ты так мало работаешь? Или
по другим мирам катаешься? – сощурив глаза, хитро поинтересовалась
та.
