Всё началось с того, что Виктор в годовом табеле принёс две тройки – по русскому и литературе. Это было не смертельно, но до чёртиков обидно. Из-за них он "пролетал" с отдыхом в открывшемся в позапрошлом сезоне скаутском лагере "Дроздовец". И это тоже не главное. Главное то, что он не сдержал слово, данное отцу. А всё из-за этого классного "хулигана" Киселёва. Он так хитро поймал его на «слабо», что Виктор сразу и не врубился. А когда понял, было уже поздно. Вдобавок, этой дурацкой шуткой он сильно обидел учительницу литературы и русского языка Светлану Николаевну, которая души в нём не чаяла. Ведь это его сочинения ежегодно блистали на областных литературных олимпиадах. Виктор, конечно, горько раскаивался, что попался на хитрость Киселёва, но поезд, как говорят, уже ушёл. Светлана Николаевна влепила ему по двойке и не вызывала к доске до конца четверти. И лишь за сочинение, поставив две четвёрки, вывела за год хиленькие троечки.
Дома мама сразу же ринулась его защищать. Ещё бы, в его комнате полстены завешаны дипломами и почетными грамотами с олимпиад и конкурсов по литературе, а тут позорная тройка. Но Виктор очень серьёзно посмотрел маме в глаза и сказал, что виноват он сам. И, странное дело, мама как-то сразу успокоилась, согласилась: – ничего, в следующем году исправишь; – и ушла разогревать обед. Отец вечером на ужине лишь развёл руками, что договор, мол, дороже денег. В результате через три дня Виктор ехал в деревню к деду Степану, напевая свою любимую песню группы "Патриот":
Выстрел! Снайпер, чёрт, в кустах! Вон на том пригорке!
Ну-ка, кинь ему сюрприз, браток, из-под стволки!
Полетела! Всё, готов! Будешь знать, волк, наших!
Санитары – мы – лесов, задирай-ка лапы!
Не дрожи, коль здесь в строю ты.
смерть одна всего лишь!
Если взгляд опустишь в землю,
то убить позволишь!
Выстрел! Сволочь, тот чердак! Заходи, брат, справа!
Вон он лезет по трубе, обезьяна, прямо.
Брать живьём! Как повезёт. Нужен нам заказчик!
Снайпер, вряд ли знает, что, он же просто пальчик!
Отблеск оптики, назад! Грудь я сам подставил!
Эй, держись! Ты слышишь, брат! Мы его достали!
То же профи с той войны, не ушёл, зараза!
Что мишень? Жива мишень, лишь костюм измазал!
Молний блеск и яркий свет, полон зал народа.
Получил опять я Крест, третий за два года.
А за стенами метель слышно завывает,
Что-то тошно на душе, водки не хватает!
Утром снова на посту взглядом чешем местность.
Где там снайпер, тут иль тут? Тихо, неизвестность.
На переднем мы краю, рядом смерть смеётся,
Ну, давай в рулетку, брат! Хитро улыбнётся.
Закинув рюкзак со своими вещами наверх, и положив сумку с подарками Деду и другим родственникам, жившим в той же деревне, под нижнюю полку, Виктор присел у окна. Мама увидела его и подошла. Сегодня он едет один, как-никак, взрослый уже. Пятнадцать лет. Новенький паспорт лежит в кармане рубашки. Но взгляд мамин всё равно тревожный. Виктор видит, как она сдерживается, но дома наверняка выплачется в подушку. Он показал ей большой палец, мол, всё здорово, и как мог, беспечнее улыбнулся. Но на душе скребли кошки. Хоть и большой, но первый раз – один. И ехать – не два часа.
Наконец, поезд медленно тронулся. Мама осталась на месте и только смотрела, и смотрела, пока было видно. За окном проплывали высотки жилых кварталов, рекламные щиты и вывески фирм и услуг. Потом пошли какие-то гаражи, сараи, и, наконец, поезд вынырнул из теснящих его строений, и, простучав по мосту, выкатил на простор широкого заливного луга. От обилия простора и света и дышать стало вроде бы легче. Но луг вскоре кончился, и по бокам замелькали стволы деревьев. Лес. Виктор неожиданно вспомнил, что за всю зиму они так с отцом ни разу не сходили в лес на лыжах. А ведь в позапрошлом году ходили, аж три раза. Что-то у папы работы стало много. Но он не додумал эту мысль, на невысоком взгорке стояли лосиха с маленьким лосёнком и задумчиво провожали взглядом поезд.
