«Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг».
В. Маяковский «Лиличка!»
«Трудно ненавидеть человека, который тебя любит» многократным
эхом отозвались слова Насти в голове Олега, и, не выдержав ее
испытывающего взгляда, он отвернулся, избегая зрительного контакта,
и перевел взор на бурные потоки горной реки, что с шумом
проносились перед ними. Давненько Олег не терялся от того, что на
него кто-то слишком пристально смотрит, обычно все происходило с
точностью наоборот.
«Любит» в ее устах прозвучало как приговор, как нечто
неотвратимое и неизбежное, с чем волей-неволей придется смириться.
И ведь так оно и было. Он слишком хорошо помнил чувства, толкнувшие
его на роковой поступок: влечение и желание, помноженные на
ревность и возведенные в абсолют из страха не успеть испытать нечто
подобное в силу своего возраста. Он с горечью припомнил присказку о
последнем вагоне, которую обычно применяли к представительницам
женского пола, но в то же время она прекрасно характеризовала его
собственные переживания по схожему поводу. Он так боялся потерять
эту солнечную девочку, что готов был заплатить любую цену, лишь бы
она была рядом с ним. Но просчитался, когда решил, что самой
высокой платой за это будет его свобода, которой он может лишиться,
если придется по закону отвечать за содеянное. Олег не был готов к
тому, что за его эгоизм и страсть Насте предстоит расплачиваться
собственной жизнью.
Отрезвление пришло в тот миг, когда она, окровавленная, лежала у
него на руках и медленно угасала. Настя ускользала от него, а он
ничего не мог с этим поделать. Переиграть судьбу не получилось. Он
до сих пор не мог без внутреннего содрогания вспоминать те
нескончаемые часы ожидания, пока врачи боролись за жизнь Насти.
Каждую секунду он умирал вместе с ней и возрождался вновь в
отчаянной надежде на чудо. И оно случилось, Настя не только
осталась жива, но даже не попыталась наказать его, обратившись в
полицию за помощью. И он воспользовался этим предлогом, чтобы
разрешить себе в последний раз приблизиться к ней, попросить
прощения и заверить, что она в полной безопасности, и он больше ее
никогда не побеспокоит. Он ведь наблюдал за ней в те дни издалека и
видел, что девушка превратилась в собственную тень и практически не
выходит из дома. Из этого он сделал единственный верный вывод, что
она до сих пор боится его неожиданного появления.
Оставляя ей в подарок телефон с вбитым в адресной книге номером,
Олег ни на что особо не надеялся. Он знал, что Настя никогда не
позвонит ему по собственной воле. Да что там говорить, он вполне
был готов к тому, что коробочка с телефоном будет разбита об стену
или его голову, но, скорее всего, у девушки просто не было сил,
чтобы столь бурно отреагировать на его прощальный жест. Она лишь
беспомощно хлопала ресницами, во все глаза уставившись на Олега, и
молча слушала его. Она не произнесла ни одного звука в его
присутствии то ли из страха, то ли ей совсем нечего было ему
сказать напоследок. И он ушел с тошнотворной уверенностью, что
больше никогда не увидит Настю, и этот приговор сам по себе стал
его пожизненным наказанием, который, как водится, обжалованию не
подлежал.
А потом был звонок с неизвестного номера и тихие всхлипы в
трубку. Он хотел, но в то же время боялся поверить в невозможное. И
все же это была Настя. Позже он как-то глянул на длительность их
разговора и таким образом выяснил, что от своего дома долетел до
нее за тринадцать с половиной минут. Даже как-то странно, что ему
тогда не пришло по почте ни одного штрафа за превышение скорости.
Невольно он снова стал мысленно перебирать в голове череду событий,
которые произошли после того, как Настя уснула на заднем сиденье
его автомобиля, и он отвез ее в квартиру своих родителей…
