Полковник Ермаков из Ростова.
Книга I: «Тени на Темернике»
Хронология: Ростов-на-Дону, 1903–1905 годы.
Глава первая: Пролог – серия взрывов на Сахарном базаре
Двадцать второго ноября 1903 года, поздний вечер, когда над Ростовом-на-Дону сгущались не только сумерки, но и незримое, липкое предчувствие беды, словно город, сам того не ведая, затаил дыхание перед неизбежным. В этот час, когда последние отблески заходящего солнца уже давно исчезли за горизонтом, а на небе проступали первые робкие звёзды, город, обычно гудящий, как растревоженный улей, уже готовился к ночному покою. Лишь в квартале Сахарного базара, где днём царила суетливая торговля, а к вечеру догорали последние огни лавок, ещё теплилась жизнь, доносились приглушённые голоса редких прохожих и скрип телег. Воздух, до этого наполненный привычными запахами угля, свежего хлеба из пекарен и далёкой портовой гари, смешанной с ароматом солёной воды и рыбы, внезапно изменился, наполнившись предчувствием чего-то чуждого, зловещего, чего-то, что могло разорвать привычный уклад жизни.
Внезапно, без предупреждения, воздух разорвала серия оглушительных взрывов. Первый, самый мощный, сотряс землю, словно гигантский кулак ударил по ней снизу, выбив стёкла в радиусе нескольких кварталов, заставив с грохотом распахнуться ставни и с треском обрушиться черепицу с крыш. Даже старые, прочные дома на Большой Садовой, чьи фундаменты, казалось, уходили глубоко в землю, вздрогнули до самых своих основ. За ним, с пугающей последовательностью, словно эхо ада, последовали ещё два, чуть слабее, но не менее зловещие, создавая жуткую симфонию разрушения, которая эхом прокатилась по всему городу, заставляя людей выскакивать из домов в ночных рубашках и выглядывать из окон, их лица были искажены ужасом. Поднялся едкий, удушливый дым, смешанный с запахом серы, жжёного сахара и горелого дерева, который моментально заполнил лёгкие, вызывая мучительный кашель и жжение в глазах, заставляя людей инстинктивно прикрывать лица руками, пытаясь защититься от невидимого врага.
Уже через несколько минут после первого взрыва, когда крики ужаса ещё не успели стихнуть, а дым ещё не рассеялся, на место происшествия начали прибывать первые пожарные команды и полицейские. Их лошади, испуганные грохотом, нервно фыркали, а сами люди, несмотря на привычку к опасностям, выглядели растерянными и напуганными. Хаос нарастал с каждой минутой. Люди метались по улицам, пытаясь найти своих близких, или просто убежать от эпицентра разрушения. Женщины плакали, прижимая к себе детей, мужчины пытались помочь раненым, но их движения были неуклюжими и нерешительными.
Полковник Василий Силыч Ермаков, чья фигура, казалось, была выточена из гранита, стоял на краю оцепления, его проницательный взгляд скользил по разрушенным лавкам, поваленным телегам, чьи колёса были оторваны от осей, и снующим, словно муравьи, полицейским и пожарным, чьи лица были покрыты копотью и выражали смесь растерянности и ужаса. Он прибыл в город всего несколько часов назад, и вот уже его встретили столь «гостеприимно» – хаосом, криками и запахом смерти, который он знал слишком хорошо. На его лице, изрезанном морщинами, словно картой давних сражений, не дрогнул ни один мускул, но внутри него всё сжалось в тугой комок, привычный к таким потрясениям, но всё же болезненный. Этот запах, этот звук… он знал их слишком хорошо. Они преследовали его по пятам с тех пор, как он покинул горы Кавказа, где каждый день был борьбой за выживание, где смерть всегда дышала в затылок, где каждый шорох мог стать последним.
Он наблюдал за происходящим с холодной отстранённостью, которая была присуща ему. Его мозг, словно хорошо отлаженный механизм, уже начал анализировать ситуацию, вычленяя ключевые детали из общего хаоса. Он видел, как полицейские пытаются сдерживать толпу, но их усилия были тщетны. Люди, охваченные паникой, прорывались сквозь оцепление, пытаясь добраться до своих разрушенных лавок, до своих домов.
