Помощница для инквизитора

– Кто тебе позволил так со мной обращаться? Кем ты себя возомнил? – вопила я во все горло, абсолютно некультурно тыкая пальцем в направлении моего палача, а по совместительству любимого дедушки, который обрадовал меня этим прекрасным утром вестью, что наша семья разорена, вещи пущены по миру, а дом выставлен на аукцион. Если бы только на этом его новости закончились… Однако, мой «уважаемый родственничек» на этом не остановился. Как на духу выдал, что вслед за домом улетела и моя свобода.

– Меня… и в служанки?! – я металась по двору как раненая лань. – Да как ты мог продать меня?

Сжавшийся в углу старик опустил глаза в пол. Он пытался оправдаться перед внучкой, но слова застревали в горле. Как мог он рассказать ей, что друзья семьи первые ринулись скупать их выставленное на продажу имущество, как почти подрались за возможность отхватить себе побольше фамильных украшений.

Предугадав реакцию "друзей", граф Форджер сделал все необходимое, чтобы никто из близкого круга не забрал Кристал к себе в услужение. Он узнал, что в столице одному Господину нужна служанка, и первым же посыльным отправил письмо с пожеланиями, чтобы внучку приняли.

– Будь благодарна, что я отсылаю тебя подальше от нашего города.

– Да я стану служанкой! Прислуживать и подчиняться – этой жизни ты для меня хотел? Думаешь этого желали мне покойные родители? – мои слова резали без ножа уставшее сердце дедушки. Однако в этот раз слова не произвели должного эффекта. Старик выпрямился и грозно прошелся по мне взглядом.

– Больше ни слова. Ты сегодня же уезжаешь в новый дом. – я молча открывала и закрывала рот, перебирая в голове одно за другим бранные слова, непозволительные для леди моего уровня. – Разговор окончен, тебе пора. – он кивнул на стоящий за воротами дома простенький экипаж, запряженный вороным конем.

Граф Форджер отвернулся от внучки, с силой сжимая кулаки. Прощание оказалось слишком тяжелым испытанием для его организма, грудь ощутимо сдавливало и ныло.

– Хочешь, чтобы я убралась отсюда? – меня переполняла ярость, – Пожалуйста! Может, даже к лучшему, что уеду, ты сможешь с чистой совестью начать все с начала, как будто меня никогда не существовало в твоей жизни. – на выдохе разворачиваюсь в сторону экипажа и уверенной походкой выхожу со двора. Меня трясет. Я приказываю вознице отправляться, чтобы скорее скрыться из этого города, из жизни этого жестокого человека.

Я, единственный ребенок Абигэйл Форджер, графини, чья безвременная смерть потрясла весь светский двор. Росла и воспитывалась под крылом единственного оставшегося родственника – отца Абигэйл, который любил меня как свою дочь и потакал любому капризу. У меня было все: своя просторная комната, огромное количество прекрасных платьев, красоте и изяществу которых завидовали даже светские львицы, украшения… Даже любимец Ручеек (прекрасный пегий конь с забавными белыми пятнами по телу), которого я выпросила у дедушки на свой двадцатый день рождения. Интересно, кому теперь он будет принадлежать?..

В глазах защипало. Я откинулась на спинку экипажа и стала наблюдать, как за окном сменяются знакомые пейзажи. Размеренное покачивание и стук колес вскоре заставили меня провалиться в беспокойный сон, в котором раз за разом я теряла все, что мне когда-либо принадлежало.

– Возница, сколько нам предстоит добираться до твоего господина?

– Если сейчас лошадь поменяем, то еще полдня точно, – кивнул мужчина и пошел справляться о лошади для экипажа. Мы были в пути уже полтора дня. Самые ненавистные полтора дня в моей жизни! Небольшие остановки не помогали затекшим мышцам прийти в норму, жесткая подвеска экипажа сделала из моего тела отбивную, а сам факт невозможности переодеться и элементарно умыться уничтожали во мне благородную леди. Сейчас я была похожа, скорее, на всклоченную и мокрую серую мышь, забившуюся в свой угол. Некогда блестящие белые волосы от длительной поездки стали походить на свалявшиеся сосульки. Хотя что уж говорить, выглядела я в точности так, как себя ощущала.