«Чтобы соду погасить, ее не нужно
поджигать»
Началась моя история незамысловато.
В школьной столовой. В той, где я когда-то ела свою порцию и даже
иногда порции одноклассников, так как дома могло не оказаться еды.
Папа перестал мне быть папой лет в пять, тогда он уехал от нас с
мамой в другой город, стал крутым бизнесменом и забыл о
существовании своей семьи. Мама зарабатывала, как могла, крутилась
в больнице медсестрой, бралась в свободное время ухаживать за
тяжелобольными – нянечкой, на дополнительную ставку – санитаркой.
Но денег катастрофически не хватало.
Именно там, будучи уже
девятиклассницей, доедая безвкусный омлет, в простой школьной
столовой, я решила стать поваром. Мама была не против. Во-первых, в
кулинарном училище не требовали денег за поступление, во-вторых,
«никогда не умрешь с голоду» ‒ говорила она.
Прошло пятнадцать лет, и теперь я
работаю в этой столовой. До обеда. А вечером изобретаю новые блюда
в небольшом ресторанчике недалеко от центра. Их шеф удрал с
половиной и так не очень большого коллектива кухни, а у меня был
самый большой опыт из всех оставшихся, поэтому назначение на его
должность моей персоны показалось директору логичным. Сам Петр
Саныч мою стряпню уважал, как и габариты. Стоило его только
застукать меня, вздыхающую перед зеркалом, как он заявлял, что
хорошая женщина должна быть добротной, а все эти вешалки плоские
прекрасны лишь на картинке. Кстати жену он себе выбирал именно по
таким критериям, хозяйка была дородной женщиной, с потрясающим
нюхом на продукты, она рулила в их маленьком семейном бизнесе
поставщиками. А вот меня мой пятьдесят второй размер расстраивал
очень сильно, особенно, если я начинала сравнивать себя с
учительницами в школе, как на подбор стройными, или
посетительницами ресторана, только времени и лишних денег на
тренажерный зал пока не было. Год назад мама перенесла инфаркт, и
работать на двух-трех работах как раньше уже не могла, поэтому
пахать за двоих приходилось мне, а короткие минуты отдыха и
выходные я писала свою кулинарную книгу. Мечтая, что когда-нибудь
смогу издаться, заработать кучу денег и может даже открыть свой
собственный ресторан. Или хотя бы заимею возможность устроиться в
место попафосней, с зарплатой побольше.
Сегодня в «И пусть весь мир
подождет», да-да, такое оригинальное название у нашего заведения,
закрытый банкет. Закрытый оттого, что кроме приглашенных гостей
никого нет, ни менеджеров из соседнего банка в баре, ни парочек в
уютных кабинетах. Все занято одной большой компанией, заплатившей
хороший гонорар, превысивший выручку нескольких выходных дней.
Удачно мы снялись. Вот только и работать придется не до двенадцати,
а до двух, так как эти ребята заказали лишь основные блюда и
определенный набор закусок, все остальное гости будут дозаказывать
сами.
‒ Лен! Лена! Иванова! ‒ зычный голос
уборщицы Валентиновны разносился по кухне эхом. ‒ Опять телефон в
раздевалке забыла, кулинарка малахольная! Уже десять минут
надрывается.
‒ Спасибо, теть Кать, ‒ я побежала к
ящику, а мне вслед неслось ворчание о рассеянности современной
молодежи. Наша «менеджер по клинингу» была женщиной в возрасте,
которую дети перевезли из деревни, так как у них не было сил
мотаться туда каждые выходные, а она одна без помощи с большим
хозяйством уже не справлялась. Только тетя Катя с копеечной пенсией
сидеть на шее у детей не смогла и пристроилась к нам, со словами:
«Да по сравнению с моим коровником ваш свинарник нет ничто». Саныч
вообще к ней сразу душой прикипел, и предложил к нему в
домработницы пойти, больно руки сказал золотые, легкие, да все
ладиться, и зеркала блестят, и полы дольше не пачкаются. Так и
жили. Дружно работали, не ссорились, помогали по мере возможности.
До этой ночи.
