– Дарьяна, не смей мне
возражать!
– Ба, я и не возражаю. Я молчу.
– Тогда убери мнение со своего лица!
Солнце упрямо катилось к горизонту,
намекая, что через пару часов меня ждет прощальный бал. Во всех
смыслах прощальный. Попрощаться придется с университетом магии и
ведовства, и с мечтами. И если к первому я была готова уже давно,
зря что ли так корпела над дипломной работой, то ко второму… Служба
в разведывательном корпусе службы быстрого реагирования накрывалась
котелком, отчетливо рисуя передо мной перспективы не громких
сражений и тихих вечеров у костра в лагере за разговорами под
гори-воду, а занятий для приличных дам в обществе им подобных.
– Подруга, ты чего пригорюнилась и
смотришь на озеро, словно раздумываешь, стать его жительницей, –
мне прилетел ощутимый тычок в плечо, а в камышах разочаровано
плеснул хвостом кто-то из русалок. – Э… Дарик, ты что, сырость что
ли решила развести? Так мы же не расстаемся, заявки поданы подруга,
боевые четверки не делят. Не на этом этапе, – я подняла глаза на
Гнемира. – Опа, тебе платочки с мороженым притащить или пора
силовое поле строить?
– Мир? – я на секунду потеряла дар
речи.
– Дарик, я знаю тебя пять лет, видел
тебя в таких видах, что даже твоим родителям не приснилось бы, были
бы они живы. И глаза твои становятся цвета бури лишь в двух
случаях… Либо ты собралась реветь, а это подруга нонсенс, либо ты
злишься…
– Я не злюсь, Мир, я в ярости… Моя
драгоценная ба решила вместо распределения в дикие пустоши выдать
меня замуж.
– Что? Тьфу ты… Брешешь? – друг
вытаращил на меня глаза, а я покачала головой. – Твою бабушку…
Извини… Хотя нет. Твою бабушку! – выругался он. – Так, родная,
сейчас ты идешь собираться на бал, встретим парней и решим, что
делать. Не дрейфь, из топей Морайи выбрались, а то была та еще
практика, – потянул он меня за руку, и, подняв, придал ускорения в
сторону обители боевого факультета.
Балы я не любила и раньше, хотя
перед учебой в университете мне приходилось часто сопровождать
бабушку на них в течение нескольких лет. Каждый такой «выход»
казался пыткой. И нет, мне не пытались там отравить, не высказывали
вслух такое драгоценное для них и нелестное для меня мнение, но мне
хватало переглядываний и высокомерных гримас. Они просто кричали за
своих хозяев: «Такой род и такая неприятность»…Если бы они знали
правду, то стелились бы передо мной, но… Мама была права, оно того
не стоит. Бабушка же, когда я ей рассказала о тайне, что связывала
родителей и меня, обрадовалась. Тогда я думала, что это счастье
знать, что твоя наследница не ущербна, как думают все остальные, и
только сегодня поняла, что это было совсем не так.
Выйти замуж, «исправить оплошность
матери», вот мое предназначение по ее словам.
Я смотрела в зеркало и смотрела, как
магия всполохами бегает то по мне, то по нему, стараясь меня
успокоить, и от этого восхитительного зрелища меня отвлек стук в
дверь.
– Дарик, открывай! – пробасил из-за
заговоренного дерева Ролан, тот, кто обычно получает за всю
четверку, как излишне страдающий добротой.
– Ро, ты бываешь очень настойчивым,
– сказала я, открыв другу и напустив на себя недовольный вид.
– А ты – красивой, – добродушно
ответил наш отрядный богатырь, чем выветрил все плохие мысли.
– Льстец, ты меня видел? Бледная как
моль, тощая, злая.
– Каждый видит то, что желает
видеть, – пожал плечами Ролан. – Пойдем, парни ждут внизу.
– Конечно, тебе самые грязные дела,
– усмехнулась я.
– Нет, самые приятные, тем более я
поведу тебя на бал, раз уж первый увидел, – смеясь, он загреб мою
ладонь, положил себе на локоть, и, махнув невидимой челкой, кивнул
на коридор. – Ее магичество соизволит составить мне компанию на
балу.
