Аделаида склонила голову над религиозной рукописью в общей капелле, когда в комнату вошла Виола.
– Настоятельница просит тебя немедленно поторопить келаршу. Гость, говорит, ждёт.
– А тебя почему не попросила? – с мягкой улыбкой спросила Аделаида. – Ты ведь прошла мимо кухни.
– А я иду стирать нижнюю одежду нашего гостя. Ведь это так приятно – стирать мужскую одежду, ношенную под доспехами, – закатив глаза, с усмешкой ответила Виола, повертев в руке брюки и рубашку, и тут же осеклась – вдруг её саркастичный тон услышит настоятельница.
– Ты приняла постриг несколько лет назад, но всё ещё не научилась сдерживать эмоции. Ладно, пойду к келарше.
Аделаида была рада возможности оторваться от чтения рукописи в обязательные на это часы, которую она перечитывает уже раз третий и ничего нового в ней найти не смогла.
Всего несколько шагов разделяли капеллу и кухню. Женский монастырь, построенный в четырнадцатом веке, не сильно изменился с тех пор. Дополнительные комнаты не достроили, мебель заменили не всю. В бедном монастыре, укрытым от людских глаз в Пеннинских горах, служили всего лишь шестнадцать монахинь, и охранял их капеллан, предпочитающий жить в доме своей семьи, расположенным в предгорье, не регулярно проводящий службы и ещё реже выслушивающий исповеди монахинь.
Аделаида вошла на кухню и обнаружила келаршу, лежащую на скамейке возле печи, обхватившую голову руками.
– Что с вами? – испугалась Аделаида, бросившись к ней.
– Мигрень, похоже. На столе еда, отнеси гостю. И попроси настоятельницу прийти ко мне, я сама никак не смогу, – тихо произнесла келарша.
– Хорошо, я передам.
Аделаида взяла со стола горшочек с горячим ужином и пошла в столовую.
Гости в их монастыре бывали крайне редко. Простолюдинам вход был крайне запрещён, ведь монахини должны быть ограждены от внешнего порочного мира и общества. Но богатым и знатным особам, удивительным образом оказавшимся в этой глуши, делали исключение из правил. За кров и сытный обед они зачастую оказывали необходимую помощь монастырю. И сейчас, очевидно, ужин ждёт щедрый аристократ или доблестный рыцарь Его Величества.
Аделаида зашла в столовую. Гость сидел к ней спиной. Настоятельница, увидев монахиню, жестом приказала ей поставить блюдо и молча уйти, как и положено любой женщине её статуса. Но Аделаида должна была передать просьбу, потому она поставила горшочек рядом с гостем и негромко сказала:
– Миссис, вас ждёт келарша. Она плохо себя чувствует.
Настоятельница сердито глянула на Аделаиду, но добродушным голосом ответила:
– Спасибо, Ада. Я пойду к ней. Присядь, скрась одиночество нашего гостя до моего возращения, милорда Лайона Николсона.
Аделаиде показалось, что это имя ей знакомо, но она сразу откинула эту мысль как невозможную.
Имя Ада Аделаида получила попав в монастырь. Нельзя сказать, что она смирилась с этим, но смена имени была необходима, поскольку символизирует новое рождение человека в духовной жизни.
Настоятельница вышла, и Аделаида встала возле её стула, не решаясь сесть за стол и не поднимая глаз на гостя.
– Садитесь, пожалуйста, Ада, – донёсся до неё приятный голос, – вы не против, если я буду называть вас по имени?
– Благодарю, – ответила она и села за предложенный стул, – как вам угодно.
– У вас очень уютно. Я со своим полком несколько недель в пути и этот монастырь первое, где мы смогли найти удобный ночлег. Мои люди расположились немного поодаль.
Аделаида впервые подняла на гостя глаза. И в этот момент она забыла о своих обязанностях и своём долге.
