Люба
– Жанна, этот чизкейк просто восхитителен! – прикрываю глаза от ощущения нежного, тающего на языке крема, – ты его включишь в свою книгу?
– Да, – улыбается наш очаровательный рыжий шеф-повар, – обязательно! Спасибо, Люб.
– Вам только чизкейки трескать, Любовь Петровна, – слышу сзади противный голос, – я бы на вашем месте записался в фитнес-клуб.
– А ты, Маратик, не на моем месте, – скалюсь, резко разворачиваюсь и складываю руки так, чтобы моя полная «трешка» выгодно смотрелась, – не могу позволить, чтобы мои девочки сдулись.
Марат прищуривается, играет желваками.
Дело в том, что наше кафе «В гостях у булочки» сейчас переживает определенные пертурбации.
Моя лучшая подруга Стеша вышла замуж и теперь продвигает свой личный бренд. А наша кафешка сейчас спонсируется ее мужьями (да-да, их аж двое).
Маратик – красивый, но совершенно невыносимый мужчина, который терпеть не может девушек plus size (а я именно такая). Он наш финансовый директор. Противный, дотошный, но мне очень нравится над ним подтрунивать.
И в нашу первую встречу я сексуально приковала Маратика к батарее, предварительно убедившись, что на пышечек у него более чем стоит…
Позвольте представиться: Ромашкина Любовь Петровна, двадцати шести лет от роду. Жгучая брюнетка с колким язычком и чувственными пухлыми губами.
Ношу пятьдесят второй размер одежды и совершенно не собираюсь меняться.
– Больше я не куплюсь на это, Люба, – складывает ручищи на груди, сурово смотрит, – я пришел обсудить итальянские шторы…
Округляю глаза.
– Что с ними не так? – виляя бёдрами, прохожу мимо мужчины, ощутив приятный парфюм.
– Они дорогие, Люба, – гундосит качок, – а кафе пока что не приносит столько прибыли…
– Ты забыл об инвестициях? – резко разворачиваюсь, ярко улыбаюсь. – Сначала нужно вложить, милый. А потом уже пойдет заработок.
– Чем тебя ивановские шторы не устроили? – рычит, наступает. – Выглядят они так же, по качеству не хуже.
– Вот поэтому, – смело отвечаю на колкий взгляд, подхожу и поправляю его галстук, – я владелица кафе, а ты офисный сотрудник, Маратик. Просто по ивановским шторам видно, что они из Иваново. А по итальянским – что из Милана.
На самом деле я ничего не имею против ивановского текстиля. Но уж больно хочется уколоть наглого качка!
Касаюсь его ремня, напоминая о нашей самой первой игре. Мужчина хмурится.
– Не трогай меня, Люба. Ты же знаешь, я не люблю толстых…
– А я и не толстая, – почти шепчу, облизываю губы.
– Ты постоянно пытаешься меня соблазнить и намёки делаешь. А мне это неинтересно.
Смотрю прямо в его глаза, янтарь которых тут же заволакивает темный зрачок. Как же, не интересно ему, ага! Не буду напоминать, как крепко у него стоял, когда мы уединились с ним в кладовке…
– А кто тебе сказал, что у меня к тебе сексуальный интерес? – ухмыляюсь. – Сам придумал, сам обиделся, милый?
– Люба! – зовет меня Жанна, отрывая от любимого занятия. – Подойди, пожалуйста!
– В общем, изыщи средства, – делаю шаг назад, – к тому же завтра начинается строительство зоны для детишек. И мои итальянские шторы отлично впишутся в наш интерьер. Вместе с итальянской мебелью…
– ЛЮБААА! – рычит он, но я уже ухожу.
Не скажу, что не испытываю к нему сексуального влечения. Марат словно скала, которую хочется покорить. Но мужчины не входят в мои первостепенные жизненные цели.
Им тяжело со мной. А мне слабаки не интересны.
– Я слышала, вы о шторах говорили, – улыбается наша старшая смены, – звонил Гаврила, их сегодня уже привезут. Он сам на склад заедет.
Гаврила…
Дикарь, гора мышц, совершенно невоспитанный мужик. Я стараюсь избегать его, поскольку каждый раз Гаврила старается меня облапать.
А у меня секса слишком давно не было, так что себе не доверяю. Могу сорваться, потом он напридумывает себе невесть чего. А мне объясняйся…
