Сирия, российская военная база Хмеймим, 29 августа 2027
года. 21:02
Капитан Максим Владимирович Пулеев и Евгений Валерьевич
Силевский, его друг, находящийся в том же звании, вечером, как
обычно, отходили на самое тихое место на базе и по долгу
разговаривали там на разные темы, время от времени, притрагиваясь к
потрепанной фляжке, от которой за несколько метров несло чистейшим
медицинским спиртом. Им всегда было что обсудить, потому что за
десять лет, проведённых вместе, они побывали практически во всех
горячих точках в мире, часто находились на грани жизни и смерти, а
один раз, даже, были в плену у террористов. Они прекрасно дополняли
друг друга во всём, и если что-то не умел или не любил делать
Пулеев, то ему на помощь приходил Силевский, и наоборот. Дополняли
они себя не только делами, но даже и внешне. Пулеев был худым и
высоким, не сильно накачанным, прекрасно стрелял и даже неплохо
знал английский. Силевский же, наоборот, был практически без
образования, но зубами гнул железный гвоздь, коренастый, загорелый,
довольно некрасивый. И если Пулеев внешне смахивал на пятикурсника
МГУ, то, первый раз в жизни увидев Силевского, сразу можно было
понять кем он работает.
Максим Пулеев окончил военную академию и сразу стал
капитаном, его друг образования, кроме 9 классов не имел, зато
отличился героизмом в Чечне, Грузии и Украине, за что и стал
капитаном. Он был старше Максима почти на пятнадцать лет, но это ни
капли не мешало общению. Пулееву нравилось общаться с закалённым в
боях стариком, Силевскому нравился смелый и подающий надежды
юноша.
Они познакомились в 2017 году на Украине, и с тех пор стали
неразлучными друзьями. Правда днём особо разговаривать было некогда
и, только дождавшись отбоя, друзья бежали на то место, о котором я
рассказывал. Как и всегда их посиделки начинались с тоста за
президента и страну.
-Ну наливай, Максим!
Максим достал стаканчики и разлил прозрачную, остро пахнущую
жидкость.
-Я хочу сказать тост. За нашу Родину и нашего любимого
президента Владимира Владимировича Путина. Ура!
-Ура!
Они чокнулись и выпили до дна. После чего стукнули стаканами
по бочке, на которой сидели и продолжили беседу.
-Вот я думаю, что мы будем делать, когда всех террористов
уничтожим? База-то в Сирии останется, но сколько в ней будет
человек и оставят ли нас?
-Не знаю. Я думаю, оставят.
-Да тебя-то могут, а у меня раз и пенсия. Придут, мол, и
скажут: уважаемый Евгений Валерьевич, вы служили нам верой и
правдой, а теперь пиздуйте на пенсию, больше вы нам на хуй не
нужны, можете преподавать ОБЖ и физкультуру в какой-нибудь
подмосковной школе, если хотите, конечно.
-Да не могут у нас так поступить. Вы-герой. А у нас в стране
героев чтут и помнят.
-Вот! Ты сам сказал. Я не хочу, чтобы меня помнили, я хочу
воевать! Сражаться за свою Родину, а когда я умру, тогда пусть и
чтут.
-Тоже правда, но ты сам то не устаёшь? По тебе не скажешь,
но мало ли что, вдруг тяжело? У моей матери сосед, как лошадь был,
даже простудой не болел, а помер в 57 лет. Тихо, спокойно, во
сне.
-Ты сейчас это кому сказал? Ты это боевому офицеру сказал! Я
вот этими руками детей из-под обломков домов в Чечне вытаскивал! А
теперь я старый стал?! Да я десять террористов голым руками задушу,
да что там террористов, я десять морских котиков в бронежилетах с
автоматами, всех!... Голыми руками, в одной тельняшке уничтожу!
Старый, значит… А ну давай драться! Я покажу тебе, на что способен
капитан Силевский!
-Не надо, успокойся!
-Я тебе рыло разобью!
-Успокойся!
Два друга было начали драться, но вдруг звериный взгляд
Силевского потускнел и он, с мрачным видом, отглотнул из фляжки со
спиртом.
-Правильно, что это я. Солдат солдату брат и товарищ, нельзя
драться. Мы за одно дело сражаемся. За страну, за президента.
Нельзя. Просто боюсь я, понимаешь?
