"Ох, наконец, можно полежать",– я расслабилась, вытянувшись на
диване. Как же здорово остановиться на мгновение и просто ничего не
делать. Серое свинцовое небо, моросящий дождь на улице, совсем не
добавляли к настроению радостных ноток. Осень в этом году
затянулась: всегда снежный ноябрь продолжал сопливить лужами и
потоками воды с неба. Но я даже радовалась такой погоде, она давала
ощущение покоя и уюта. Мерный стук капель по карнизу напоминал о
том, как на улице противно и сыро, в то время как дома пахло
жареным мясом с луком, а тёплые батареи давали тепло всему
дому.
Мама привычно хозяйничала на кухне, в сковороде шкварчало масло.
С моего места я видела, как она суетливо нарезает картофель, как
всегда, когда готовила на всю семью. Никак не может привыкнуть, что
дети выросли и разъехались. В телевизоре очередной молодой певец
читал невнятный рэп. Внезапно, я отчётливо услышала, как привычные
звуки нарушил треск оторванного целофанового пакета. От звука
шелестящей плёнки волосы на руках поднялись дыбом и перехватило
дыхание, возвращая меня в прошлое. И хотя тонкий прозрачный
материал казался безобидным, я хорошо знала, что это не так.
В памяти возникла недавняя сцена. Такой же моросящий дождь,
мокрый грязный асфальт, предательски скользкая поверхность
особенно, когда торопишься или убегаешь. В тот день я будто
смотрела на себя со стороны. Незнакомый мужчина спрятался за углом,
поджидая подходящую жертву. Один только взгляд на него сразу
наталкивал на мысль о психической болезни. Но он умело прятался в
тени, стараясь никому не показываться.
Я не заметила его, увлеклась разговором с подругой по телефону.
А он ждал, когда я уберу руку, чтобы накинуть пакет на голову. От
испуга воздух закончился практически сразу, мои руки шарили по
лицу, пытаясь оттянуть материал, чтобы проткнуть или порвать, но
целофан плотно облепил лицо и намертво прилип к коже. Я пыталась
вдохнуть, открывала рот, но вместо воздуха втягивала целофан. Слезы
брызнули из глаз.
Я всегда думала, что замирающий момент перед смертью, который
показывают в фильмах – это преувеличение. Но тогда секунды
показались минутами, мир замер, перед глазами мелькали моменты.
Первый класс, мама обнимает меня перед линейкой, ругаемся с братом,
и шутя, бьёмся подушками, первая влюблённость, переполняющая душу.
Я так не хотела умирать.
Зазвонил телефон, мама бросилась за ним в комнату. Она не любила
пропущенные, потому что надо было перезванивать.
– Алло, да. Андрюша, здравствуй!
– Мама, как ты? – мужской голос разнесся по комнате. Мама всегда
разговаривала на громкой связи.
– Хорошо, сынок, – она тяжело вздохнула. – Хорошо. Вот только
ощущение, что Марина со мной рядом, так и не проходит.
– Хочешь я приеду?
– Нет, не надо, я справлюсь.
Она чувствовала моё присутствие, а я никак не могла её покинуть.
Моя любимая мама, как бы мне хотелось тебя взять за руку и сказать
о том, как сильно я тебя люблю, как жалею, что не делала этого
чаще, когда была жива.
Того мужчину так и не нашли, а я была не первая его жертва и
скорее всего не последняя. О нем говорили в новостях, участковый
обходил квартиры в близлежащих домах своего участка, но без
фоторобота это было бессмысленно.
Я видела его лицо и могла бы помочь, но кто прислушается к
призраку. Может, ещё поэтому я не могла покинуть этот мир? Как же
тогда рассказать маме о нём? Ах, если бы я могла взять карандаш и
нарисовать, но эфемерное тело не давало такой возможности.
– Я недавно заходил в участок, дело по убийству Марины передали
молодому следователю.
– Почему? Зачем? – мама, словно обессилев, рухнула на стул,
стоящий рядом.
– Мама, не переживай, он хоть и молодой, но вроде отзываются о
нем неплохо.
