Мучительный стон пробился даже через плотно закрытые двери. Я обхватил себя руками за голову и пробормотал.
– Господи, почему так долго?
– Рождение – это не быстрый процесс, – Елизавета сидела со мной рядом, бросая мрачные взгляды на дверь спальни, из-за которой раздался очередной мученический стон. Это продолжалось уже почти семь часов, во время которых я места себе не находил. Вон уже и Елизавета успела прилететь сюда в Ораниенбаум, который вот уже два месяца как был полностью отремонтирован, включая оранжерею и картинную галерею, в которую привезли часть выигранных и перекупленных предметов искусств. Ее пришлось сильно для этого расширить и даже сделать пристройку, зато как был рад смотритель, словами не описать.
Оранжерея была еще пока практически пуста, это было Машкино детище, в котором она практически поселилась, доводя ее до совершенства. Из-за беременности ей было не рекомендовано появляться на людях, поэтому она выбрала себе в качестве развлечения эту самую оранжерею, в которой я ее встретил, когда она приехала в Петербург.
Как только основные помещения были готовы, мы переехали из Петербурга сюда. Брюс довел мои начинания до логического конца, проведя и водопровод, и канализацию, и отопление, и даже успев выписать из Англии настоящие ватерклозеты, которые были там изобретены уже давно, только почему-то не пользовались спросом. Так что, когда мы вернулись из своего путешествия, оставалось только лоск навести.
Строение городка шло полным ходом, и уже начали вырисовываться его будущие очертания. В черту будущего города был перенесен мой стекольный завод, который разросся уже до неприличных размеров и требовал размаха. И, еще раз все решительно обдумав, мой драгунский полк вместе с конюшнями также начал обустраиваться в уже готовых казармах и офицерских квартирах, а лошади оценили удобства новых конюшен. Возле дворца расположились казармы, в которых размещались две полные роты гвардейцев, осуществляющих охрану. Как-то так незаметно получилось, что остатки Ингерманландского пехотного полка, половина которого осталась в Киле под командованием Назарова, был полностью восстановлен, и перешел под мое подчинение. Он был расположен в городке, у которого еще не было названия, рядом с драгунами, и специально для обучения с тренировок было отведено место под полигон. Плац был общий. А тут еще из Тулы приехал неприлично довольный Данилов и привез свою усовершенствованную гаубицу, точнее десяток гаубиц, которые необходимо было изучить и опробовать. Вот этим они и займутся на досуге, тем более, что я выпросил у Елизаветы позволение включить в состав полка три артиллеристские роты.
Создание новой модели города спорилось еще и потому, что целая банда именитых ученых получила карт-бланш на исследование и внедрение различных новинок, способных облегчить жизнь городских обывателей, и теперь с радостью предавалась этому интереснейшему делу. Я только предупредил, что, если что-то взорвут, то восстанавливать будут за свой счет, на что Ломоносов лишь отмахнулся, заявив, что он не без понятия же. Я махнул рукой и позволил им творить все, что захотят. Им же там жить, не мне. Вот как построят, так и будет.
– Ты не передумал насчет переезда в Петербург? – я вынырнул из мыслей, в которых хотел спрятаться на все то время, пока Машка мучилась, и холодно посмотрел на Елизавету.
– Нет, мы то уже обсуждали, тетушка, причем не раз и не два. Я с семьей буду жить здесь, хотите вы этого или не хотите.
– Дерзкий мальчишка, – процедила Елизавета, бросив взгляд на дверь спальни.
Вообще, это была вялотекущая война. Тетка вбила себе в голову, что мой ребенок должен воспитываться под ее присмотром, я же так не считал. Выдержав битву, достойную того, чтобы занести ее в анналы героических сражений, я отстоял свое право на личную жизнь, вместе с моей женой и ребенком. В последнее время у меня складывалось ощущение, что Елизавета с нетерпением ждала, когда Машка разрешится от бремени. Тогда я вполне мог куда-нибудь опять рвануть, причем один, потому что тащить с собой не отошедшую от родов женщину и грудничка может только полный идиот. И что-то мне говорило, что, когда я все-таки уеду, а это только дело времени, потому что скоро должны прийти корабли и я рвану с низкого старта в Голландию, Машка с ребенком тут же передут в Зимний. Если я еще мог противостоять Елизавете, ловко маневрируя и стараясь при этом не перегнуть палку, то вот с Великой княгиней тетка точно не будет церемониться. Так что, мне, похоже, после каждого возвращения из поездок, придется с боем вырывать жену с ребенком из лап Елизаветы. Точнее, ребенка, на Машку ей по большему счету наплевать.
