(Апология)
Посвящается моей первой учительнице Анастасии Петровне, женщине, которая научила меня читать и писать. Её любимой фразой было: «Смотришь в книгу, а видишь фигу!!!» И хрясь деревянной указкой по башке…, толстенной такой. А потом ещё за волосы и носом в букварь раз!, два!
ЗАМЕС
Толкование:
Апология – развлекательная речь адвоката, представляющего интересы заведомо выигравшей дело, правой по закону стороны. Произносится на потеху публике, чтобы создать видимость хоть какого-то судебного состязания, и хоть как-то оправдать заранее оплаченный, невозвратный, непомерно громадный гонорар. Так как, никак не влияет на исход дела, представляет собой смесь ахинеи и дикого бреда.
Эпиграф.
"Вначале было Слово. И Слово было Бог. И Слово было у Бога".
Толкование:
«А ты, сына, чего в углу и ревёшь?»
«А я, пап, сегодня в школе новое слово из трёх букв узнал, хотел маме сказать, она слушать не стала, сразу по попе надавала и в угол поставила. А потом бабушка пришла…»
«Ну, ну и чего бабушка?»
«А бабушка ещё и по губам, а потом ещё и по попе!»
«А какое слово ты узнал, сына?»
«Мир, пап, слово мир».
«Ага…, ну ты, сына, сходи пока погуляй подольше. Можно. Можно. Конечно можно. Ты ж знаешь, что папа в доме главный. А я пока с мамой и с бабушкой поговорю…»
Предупреждение!!!
Все описываемые мною события являются вымышленными, высосанными от безделья из пальца. То, что происходило в реальности запечатлено в Евангелиях Нового Завета.
Предисловие.
Инструкция христианина о правильной подаче прошений Царю Небесному.
Поскольку Христос заповедовал нам, дал чёткое и ясное указание, что напрямую к Престолу Отца мы имеем право обращаться только с молитвой "Отче Наш", а все остальные просьбы и нужды только через Него: "Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня" (Иоанна;14:6), то именно этому и следует повиноваться. Следовательно: когда накопилось, достало, проблемы, неустройства и сколько уже можно?!, доколе?!, смело идите к Нему на приём. Соберите всё, что желаете высказать, лучше на бумаге написать, чтоб была так сказать полноценная челобитная, закрываемся в одиночку в комнате и вперёд. Мысленным взором представляем дверь. На двери табличка: "Иисус Христос, Сын Божий, Царь Царей, Первосвященник". Нам сюда. Решительно открываем дверь. Идти недалеко, всего два-три шага по камням Голгофы и мы перед Крестом. Ну, а теперь стоя у истекающего кровью Спасителя, глядя прямо Ему в глаза, излагайте все свои проблемы, недовольства, претензии. Не знаю, получится ли у кого-либо. Лично я, задыхаясь от стыда, не смея поднять глаз, смог только прохрипеть: «Господи, прости».
ПРОБА
Глоток 1.
«Господин».
«Чего тебе?» – раздражённо процедил Пилат.
«Иудеи заплатили экзекуторам, чтобы они забили плетьми того назареянина насмерть».
«Зачем?!»
«Боятся, что ты освободишь его как говорил им».
С лицом, перекошенным от дикой головной боли и раздражения от всего происходящего в этот день, Пилат поковылял во внутренний двор.
Палачей уже предупредили. Они поспешили надеть на Христа хитон, чтобы попытаться как-то скрыть нанесённые ими увечья. Терновый венец правда никто снять даже не пытался, не желая "мараться" об какого-то иудея. Спаситель стоял полусогнувшись, в полубессознательном состоянии, его била крупная дрожь. Многоопытному Пилату было достаточно беглого взгляда, чтобы понять, что произошло. Презрительно сощурившись на экзекуторов, обмирающих от страха осознания своей вины перед прокуратором, коротко рубанул: «Под арест обоих».
Резко кивнул головой, дав тем самым знак солдатам, чтобы они следовали за ним, волоча осужденного под руки.
Иудеи, притащившие назареянина, расположились группками, находящимися в постоянном движении, гоношась как на базаре. При виде прокуратора всё стихло. Пилат, молча, сам, развернул назареянина спиной к иудеям, отточенным движением вытянул короткий римский меч, перерезал верёвку стягивающую хитон по поясу, вбросил меч в ножны. Пристально обведя взглядом замершую толпу, повернулся к Спасителю и сам закинул хитон ему на голову, обнажая узувеченное бичеванием тело. Загнанные в дальний угол двора сторонники назареянина ахнули, взвыла мать, почувствовав его боль как свою, большая часть толпы потупилась раздираемая противоречивыми чувствами, и лишь стоявшая ближе всех элита синедриона смотрела с явным довольством.
