12 лет назад
Очередной рабочий день в Лазарете Нафаркона только начинался. Полярная ночь, наконец, отступила, уступив место хрупкому весеннему рассвету. Первые лучи солнца, бледные и робкие, пробивались сквозь мутные стекла высоких арочных окон, озаряя тесное помещение для лиратов – врачующих магов Галдуриона.
Воздух здесь всегда пахнет сушеными травами и старыми страницами – библиотека Лиратона, сваленная в углу, давно перестала помещаться на полках. Многолетняя пыль, поднятая утренними хлопотами лиратов, кружилась в лучах света, превращаясь в золотую дымку. Она оседала на стеклянках с порошками, на потрескавшихся деревянных шкафчиках с выцветшими этикетками, на полу, где поколения лиратов протерли в досках глубокие борозды.
А еще выше, почти у самого потолка, разросшаяся монстера – немой свидетель бессчетных дежурств – тянула свои темные листья к солнцу. Казалось, она шепталась с лучами, словно вспоминала, как когда-то, давным-давно, росла под жарким южным небом. Теперь же ее корни оплели даже каменные стены, а новые побеги цеплялись за балки, будто боялись, что тьма вернется и снова украдет свет.
В самом углу помещения, почти не издавая звуков, переодевалась девушка лет тридцати. Ее кудрявые волосы были аккуратно собраны, лицо сосредоточенно – будто она что-то долго и углубленно обдумывала, забыв, что нужно поторапливаться. Ее вызвали в этот день не случайно – совсем недавно прошла кровопролитная битва, и раненных было так много, что текущий персонал не справлялся.
– Витария? – послышался чей-то женский голос со входа.
Девушка дернулась, вырванная из своих мыслей, и повернулась к входу. Солнце уже успело залить его своим теплотворным светом, потому разглядеть лицо не получалось.
– Тебя тоже вызвали? – продолжила женщина, – не думала, что все настолько плохо у нас…
Витария переворачивала в голове образы коллег, пытаясь вспомнить, кому мог принадлежать этот голос. Дело в том, что она взяла перерыв от работы – чуть больше года назад родился ее сын Тарвин, и она полностью занималась им. Пока не случилось то, что заставило ее вернуться в Лазарет.
– Селестина, это ты? – Витария, наконец, вспомнила голос. Это же ее старая приятельница, и как она могла забыть?
Женщина, услышав свое имя, быстро прошагала к Витарии, подняв в воздух еще больше пыли, и крепко обняла – то ли от радости, то ли от облегчения. Витария даже как-то сжалась от неловкости, но все же погладила подругу по голове.
– Там так страшно? – спросила Витария, когда Селестина выпустила ее из своих объятий.
– Они только начали прибывать, – тихо ответила она, – ранения самые разные… Твоя помощь будет очень кстати.
– Куда меня поставят? – Витария закончила переодеваться и взглянула на себя в зеркало. Темно-зеленое платье-рубашка особо сочеталось с ее глазами – такими же темно-зелеными и живыми, словно сам лес всматривался в мир через нее.
– На прием, скорее всего, – выдохнула Селестина. – Ты ведь не успела закончить обучение на лирата Тени?
Витария отрицательно покачала головой. Обучение на лирата Тени – самое трудное, ведь они занимаются лечением душевных травм. Чтобы пройти этот курс полностью, у самого обучающегося не должно быть таковых. А когда Витарию допустили к изучению этой специализации, она уже была беременна.
– А как же твой сын? – спросила Селестина, – с кем ты его оставила?
– С мужем, – Витария попыталась улыбнуться, но вышло неестественно.
– Сколько ему уже? – не унималась Селестина, словно других проблем сейчас не было.
– Год и три месяца, – ответила Витария, – совсем большой уже… Так что Дарван справится.
– Дарван – твой муж?
Витария кивнула. Ей почему-то хотелось скорее выйти в отделение приема, чтобы закончить этот не особо приятный разговор. Селестина не казалась назойливой – просто Витария не любила, когда ее спрашивают о муже. Будто кто-то все еще мог осудить ее выбор.
