Пролог. Правило бумеранга
Усадьба «Вязы» хороша в любую погоду и в любое время суток. И в солнечное утро, и в тихий лунный вечер. Снег ли, ветер, ничего не меняет мирное течение времени.
Построенная еще до революции, она пережила многих хозяев, видела и красивое, и ужасное. Была фоном для праздников и для трагедий.
Отрадно, что стены устояли, две большие галереи с колоннами сохранились белыми, как и было задумано, даже бельведер каждый новый хозяин любовно подправлял. Да, с хозяевами «Вязам» везло. Территории большие – вполне можно было взять разрешение на новые постройки, всегда находятся лазейки в законе. Но что бы досталось потомкам? Усадьба способна сохранить свой монументальный образ, только когда стоит в гордом одиночестве на фоне огромного зеленого пространства. Со всех сторон дом окружен вековыми деревьями, а деревянная лестница спускается к извилистой речке.
Единственное дополнение – последние хозяева пристроили пандус. С недавнего времени не все обитатели усадьбы могли себе позволить лестницу. Все остальное осталось как прежде.
Двухэтажный дом с царским величием благосклонно встречал гостей полукругом строения. Браво архитекторам из прошлого! Создавалось впечатление, будто бы усадьба слегка обнимает вновь прибывших и одновременно дает свободу покинуть территорию в любой удобный момент.
Большая открытая галерея на первом этаже, жилые помещения на втором: высокие двустворчатые двери, светлые окна – по три в каждом помещении. Весь дом был выполнен в духе позднего ампира, о чем говорили и строгая элегантность, и округлые формы деталей. Витая чугунная ограда тоже сохранилась с давних времен. Слава богу, не выломали, не разворовали, на сплошной забор до неба не поменяли. Да, прежние господа свои богатства не прятали, они гордились достижениями своих дедов и отцов, с гордостью и почитанием продолжали начатое достойными предками дело.
Это сегодня все живут за сплошными заборами. В прошлом веке предпочтения отдавали решеткам. Старались не засаживать легкие заборы ничем вьющимся – каждый владелец усадьбы гордился тем, как он живет. Да и из окна второго этажа нужно было издалека увидеть, чей экипаж приближается, чтобы успеть выйти и самому встретить гостя.
Марта любила представлять себе придуманную ею бывшую владелицу Софью, девицу восемнадцати лет. Вот уже и срок пришел к замужеству, но она все выбирала. Или ее выбирали? Милая, начитанная, всему обученная. Прелестно пела и танцевала, немного рисовала и владела искусством вышивки, как никто. Один недостаток – небогата. На сезонные балы выезжала регулярно, знакомилась, производила хорошее впечатление (сама Софья в этом нисколько не сомневалась). А потом сидела у окна и ждала, когда же вернется тот кавалер, который обещал ее непременно навестить. Но он все не ехал. А годы шли, утекали, как ручей, сквозь пальцы. Софья бледнела и худела. Так прошли юность, молодость, наступила старость. Как-то в окне показался он, тот самый несостоявшийся кавалер. Она его узнала сразу в старом солдате, опирающемся на палку. Седая голова, мешок за плечами. Софья увидела его в окне и приказала не пускать.
Да! Так придумала Марта! Зло должно быть наказано! Правило бумеранга никто не отменял.
Марта прямо-таки чувствовала присутствие этой ею придуманной Софьи. Как жаль, что оба ее племянника, которых она вырастила в этом доме, мальчики. Они совершенно не прониклись сказкой про Софью. Еще младший, Валька, задавал какие-то вопросы, а старший, Витька, и вовсе не слушал.
Несколько лет назад на вернисаже в Измайлове она увидела портрет молоденькой незнакомки в легком пеньюаре. Марта поняла мгновенно: ОНА! Ее Софьюшка! Влюбилась в картину, купила недорого и повесила у себя в кабинете. С тех пор жизнь в усадьбе не казалась ей такой одинокой. С Софьей беседовала, ей жаловалась. Девушка с портрета единственная в этом доме воспринимала Марту всерьез. Она в этом не сомневалась ни минуты.
