Собрав мелочь в чехол от гитары, Лео поклонился и проследовал по
темному переулку, минуя облюбованные места. На центральной улице
вечером в субботу нельзя было найти пустого места — парочки,
милующиеся под звёздами, мужчины, бурно обсуждающие итоги
последнего матча с бутылками пива. Лео знал улицы родного города,
как свои пять пальцев. Он ловко юркнул между двух высотных зданий и
почти оказался дома, в старом трехэтажном здании, обнесённым
забором.
У него на лице – огромный шрам, который он получил ещё в
детстве. Дом его горел со страшной силой, а Лео бежал вдоль
разрушающихся коридоров, трещащих о огня досок, разваливающихся
стен и маминых криков. Лео выбрался, мама - тоже, но по теории
квантового бессмертия, они оба задохнулись и умерли там. Какая-то
часть Лео, действительно, умерла в том доме. Получив огромный ожог,
мальчик понимал, что лицо прежним не будет. С тех пор, он носил
капюшон или бейсболку, прикрывающие такое безобразие. Годы шли, а
шрам становился белее, но не сходил. Годы шли, карман становился
пустым и мальчик выбрался на улицу, где стал музыкантом.
— Твоё лицо компенсировали голосом, — отшучивались многие, видя
обезображенный облик парня, — голос ангельский, лицо самого
сатаны.
— Зато со мной общаются только те люди, которым я действительно
нужен. Искренне жаль тех, кто общается с людьми из-за смазливого
личика, — отвечал Лео, — а я счастливый.
И если школьные годы прошли для него ужасно – в травле и
дурацких ссорах с одноклассниками, то университетские выглядели
настоящим подарком. Играя на Центральной улице в очередную субботу,
Лео встретил Элли. Нет, не встретил. Вернее, они встретились
взглядами, когда он пел «Backbone» от Kaleo, раздирая подушечками
пальцев струны. Эта песня заставляла встрепыхнуться в его груди
самые сильные, непомерные чувства. Она вызывала гнев, злость и веру
в себя. Лео не хотел оставаться никем, он стремился к славе, но
только, чтобы эта слава никогда не меняла его. Частенько люди
испытывали к нему отвращение, но ещё чаще – оставались с ним из-за
интереса. Элли и Лео встретились взглядами. Просто встретились
взглядами.
— Может, мы с тобой родственные души? — сказала Элли,
перекинув волосы с одного плеча на другое.
— Может быть, у меня ощущение, что я тебя всю жизнь знаю, —
произнёс Лео, — а может дальше больше жизни.
— Веришь в жизнь после смерти?
— Скорее да, чем нет. Это точно не моя первая
жизнь.
— С чего ты взял?
— В прошлой жизни, наверное, я был сущим говнюком, раз в
этой я получил в подарок такое вот лицо, — пожал плечами
Лео.
Элли вскинула бровями.
— Я сначала не заметила, ты выглядел, как бог во время
песни. А потом заметила. И ничего не изменилось. Все осталось
прежним.
Музыкант немного смутился, заправив светлые пряди волос за
ухо.
— Забавно. Обычно все убегают с криками: «Ого, у меня огр в
постели» и ничего больше не хотят. Выходит, ты смелая девчонка и не
боишься чудовищ.
— Ха-ха, — рассмеялась Элли громко, — мы рождаемся с двумя
страхами: страхом падения с высота и страхом громких звуков,
остальное – общество нам навязывает. Я их тех, кто боится червей и
глубины. Мальчиков с гитарами я не боюсь, а чудовищ я не
вижу.
— Ты ангел, какие чудовища? — прошептал Лео, поглаживая ее
плечи.
— Нет уж, ангел у меня только один. Ангел -
хранитель.
— Теперь будет два.
— Как скажешь, — улыбнулась Элли, — проводишь меня
домой?
У них быстро сложилось, как будто две недостающие детальки пазла
нашлись и все встало на свои места. Лео обожал свою Элли, хотя
знал, что он для неё на втором месте. На первом всегда оказывался
ее парень - футболист из университетской сборной. Находясь рядом с
ним, она надевала маску стервы и стремилась притянуть к себе больше
внимания. По вторникам и пятницам она пела в баре, а в воскресенье
вечером прибегала на свидание с Лео. Тайная маленькая жизнь. И не
на что жаловаться. Чувства, восторг, фейерверк, музыка.
