I
Ощущение боли пришло неожиданно и оказалось таким сильным, что я дернулась. Кости ломит, кожу печет. Попробовала разлепить веки, но свет ослепил. Пришлось зажмуриться и ждать, пока не перестанут плавать пятна. Когда открыла глаза, долго щурилась и моргала.
Надо мной бледное, почти белое небо с рядами облаков, за ними сияет желтое пятно.
Порезы саднит, попробовала шевельнуть ушами, но те не сдвинулись. Над головой раздалось протяжное:
– Ка-аррр!
В небе нарезает круги огромный ворон. Белые глаза сверкают, как слюда, крылья переливаются синевой, птица наблюдает за мной с высоты.
Когда горячий ветер принес облачко пыли, лоб зачесался. С превеликим трудом мне удалось поднять руку и поскрести пальцами. Затем с выдохом уронила ладонь в песок.
– Летай, – прохрипела я. – Пользуйся превосходством.
Ворон сделал еще несколько кругов и улетел.
Глянула вниз, и скривилась. Короткая юбочка едва прикрывает бедра, грудь стянута куском ткани. Ноги босые, серая кожа потрескалась от солнца.
Вокруг песчаные дюны, ветер гонит тучи желтой пыли. От самых пяток тянется зигзагообразный след и теряется где-то в бархане.
Я шумно сглотнула, в груди шевельнулась тревога. Но когда пригляделась, заметила по краям ямки от трехпалых лап, и облегченно выдохнула – не змея. Ящерица.
Вокруг пусто, но на всякий случай развернулась в сторону бархана и сделала самое суровое лицо, на какое способна в таком состоянии.
– Не видать вам сегодня свежего мяса! – крикнула я хрипло.
Горло обожгло, я закашлялась. Попытка подняться обернулась головокружением. Еле удержалась, чтобы не упасть.
Пришлось лечь на спину и сделать несколько глубоких вдохов.
Я прислушалась к состоянию. В порезы попал песок, я сжимаю губы и молчу, что-то внутри заставляет терпеть.
С трудом перевернувшись на живот, я несколько мгновений неподвижно лежала на песке. Горячие крупинки впились в щеку, словно пытаются проникнуть под кожу. Пришлось заставить себя подняться. Резко повело в сторону, пришлось растопырить руки и ждать, пока мир перестанет качаться.
Всего в нескольких шагах зеленеет роща, от деревьев тянет прохладой. Тяжело переставляя ноги, я добралась до травы и пробормотала:
– Подожди смерть… Не сегодня.
Под ногой шевельнулось, я устало посмотрела вниз. Между пальцев выполз жук с перламутровой спинкой и с недовольным гудением улетел.
Длинные кончики ушей все еще безжизненно висят. Влаги в них не больше, чем в остальном теле, но слабеют первыми, потому что кожа тонкая и мяса внутри почти нет.
Я пролепетала:
– Пить. Нужно срочно попить.
Доковыляв до ближайшей тени, я села под дерево и раскинула ноги.
Ветка противно царапнула плечо, выступила густая сукровица и тут же схватилась корочкой. Я безразлично посмотрела на рану.
Голова снова закружилась, пришлось вцепиться пальцами в траву, чтоб удержаться сидя. Из нее потек зеленоватый сок с сильным мятным запахом. Когда попал на ссадины, порезы сильно запекло. Я измотано опустила взгляд, наблюдая, как пузырится сукровица.
Наконец жжение прекратилось. Осмотрев ладонь, с изумлением обнаружила здоровую серую кожу без единой царапины.
– Ну и дела, – прошептала я и уставилась на руку. – Чудо-трава, природная магия.
Наверху хрустнуло. Я подняла голову, но успела заметить лишь черный силуэт и ветку, усыпанную крупными плодами. Она еще раз хрустнула и полетела вниз.
Надо было сгруппироваться, подвинуться, но я лишь подтянула колени. Ветка пронеслась рядом, задев уголок уха.
– Проклятая деревяшка. Нашла, куда падать… – произнесла я пересохшими губами.
Коряга замерла у самого колена. Я с изумлением уставилась на нее, в тайне надеясь, что это не мираж. На секунду закралось подозрение – вдруг плоды несъедобные. Но пальцы сами потянулись к пище.
