Ты об этом не жалей, не жалей –
Что тебе отсрочка!
На верёвочке твоей
Нет ни узелочка.
Лучше ляг да обогрейся –
Я, мол, казни не просплю…
Сколь верёвочка не вейся!
А совьёшься ты в петлю!
Владимир Высоцкий «Разбойничья песня»
Сестре Вере посвящаю
Глава 1
Развестись решили цивилизованно, как в порядочной семье без сцен истерик и прочей чепухи, которая сопровождает разрывы маргиналов и эксцентричных особей обоего пола. Нельзя двум, уважающим себя людям опуститься до криков, завываний, битья посуды и драк. Ситуация представлялось как-то так:
«А давайте, многоуважаемая жена разделим имущество – мне дача, машина, гараж, а вам квартира, но мы её напополам поделим! Не могу же я в гараже проживать, а с дачи до работы добираться долго!»
«Я бы с вами согласилась драгоценный бывший муж, но делёжка получается неравноценной! Я тоже машину и дачу хочу в придачу!»
«Но когда мы поженились, дача с машиной у меня уже имелись! Вы, достопочтенная на это добрище претендовать не в праве!»
«Раз так, значит, квартиру, и драгоценности в ней делить будем пополам и вилки, и стаканы, и подушки с зубными щётками!»
«А как с коврами поступим?»
«Делать нечего! Придётся резать!»
«Раз нет другого выхода, тогда я ножи наточу с ножницами!»
«А жалко-то как! Ковры добротные!»
«Жалко!»
Ещё муж тяжело вздыхает, гладит ещё жену по руке. Она, не сдерживая слёз, кидается ему на грудь. Оба плачут навзрыд.
Разводятся же люди чинно, благородно! Он уходит в ночь с одним чемоданом, она бежит следом, пытаясь вручить котомку с пирожками! Однако в их случае с самого начала что-то пошло не так.
– Нет, ты мне сразу скажи, что тебя не устраивает? – он нервно курил у окна, всеми силами пытаясь сохранять спокойствие.
– Всё надо вдалбливать в твою непробиваемую голову! – она хотела произнести «башку», но вовремя вспомнила про договор об интеллигентном разводе. – Ничего я тебе не собираюсь объяснять! Расходимся, как два берега у одной реки! Ты налево, я направо, вот и все дела!
– Ну, уж нет! Давай поставим все точки над i, песенная ты наша! – он замял дымящийся бычок в пепельнице и развернулся всем корпусом, пытаясь разместить во взгляде твёрдую решимость. Пётр с самого начала не был уверен, что они направились верной дорожкой в смысле развода, но сворачивать поздно! Иначе жена снова обвинит его в слабохарактерности и мягкотелости. – Ты должна объяснить, конкретизировать, какие аспекты нашей жизни тебя не устраивают! Чтобы я, так сказать, учёл на будущее, вступая в новые отношения! Да и делить будем всё!
Уж лучше бы он этого не говорил. Пётр понял, что перешёл, все мыслимые границы и внутренне сокрушился от своих же высказываний, но слово не воробей! И этот чирикающий, серый проныра, начал летать в воздухе подстрекая обоих к большим разрушениям, и поймать его стало невозможно. Они не заметили, как серая мутная воронка потянула в жидкую тину обидных оскорблений.
– Вот тебе раз! Ничего себе прыть! Так он уже готов к новым отношениям! Да вот хрен тебе, Петруша, а не делёжка! Ишь, ты, взяли сиротку в генеральскую семью! Облагородили, обогрели, приютили, накормили несчастную! Я к вам в дом не напрашивалась, сам за мной пороги обивал! Колбасился за мной, как Жучка дворовая!
– Никто тебя на аркане не тянул! Бежала вприпрыжку сломя голову, аж кудри назад!
Первая тарелка полетела на пол и разлетелась на тысячу мелких осколков. Этот призыв к действию не остался без ответа. Посуда билась, а прежний договор об интеллигентном разводе, как-то сам по себе аннулировался и перестал существовать. Муж с женой, как два борца сумо в наилегчайшем весе вставали в воинственную позу, делали устрашающие лица и в ритуальном танце кружили по кухне, в пылу разборок не обращая внимания на то, что стрелки настенных часов укоризненно встали на отметке двенадцати часов и не дня, а ночи. По батарее стучали соседи, звонили телефоны, но разъярённая пара ничего не хотела замечать, и только стекло хрустело под резиновыми подошвами домашних тапочек, и летели камни оскорблений в адрес друг друга, разбивая тонкий хрусталь некогда чутких и нежных отношений.
