Из архива третьей информационной базы создающих, на вопрос о том, почему была уничтожена Мегалла:
«Мегалла? Вы про разумную галактику, существовавшую всего три световых эры? Глупейшая задумка. Разве вы сами не понимаете, насколько это бессмысленно, – пустить во тьму пути семя, наделённое толикой разума и способностью к развитию? Исход закономерен».
Их вселенная была обречена. По лучшим прогнозам Саары… галактике оставалось не более двадцати циклов. И Великие Боги знали об этом.
В зале, наполненном отсветами неба и стеклом, за круглым каменным столом вёлся спор. И не было в нём ни отчаяния, ни вины, которые должны бы быть присущи ситуации. Спорщики не искали решения проблемы. Казалось, большая часть из них даже не осознавала на что обрекли они галактику и самих себя.
Двенадцать Великих Богов были упрямы, надменны, слишком стары и эгоистичны в желании получить утерянное. Слишком молоды, чтобы знать цену сотворения одного единственного мира.
Шестеро из них молчали, – они появились после раскола и не несли за собой ответственности за грядущее. Пелагея, богиня океана, даже не вслушивалась в повторявшиеся фразы. Она редко посещала подобные собрания и потому сидела, склонившись над листочком, вокруг которого был соткан водянистый, искажающий записываемые ею слова, щит.
– Я предлагаю… вернуть миру ту форму… которая была до раскола… – тихо повторила Рахита, влезая в перебранку собратьев. Она была богиней жизни, чьи черты лица переливались эльфийскими нотками, словно лучшее вино или самые свежие листья. Рахита знала, что иного пути у Мегаллы нет. – Все разрушения происходят только из-за того, что Сердце-Древо удерживает два неба.
– Это невозможно, – сухо отрезал Альв. – Прошлые боги отдали воплощения, чтобы придать миру более сбалансированную форму и возвращать всё в исходную точку по твоей прихоти Я не стану.
– Было бы проще, если бы Хаджар освободил свои земли под империю для фейри и мы бы просто уничтожили второе небо, – протянула Азрея насмешливо. Надменная и прекрасная в своем величии, она не замечала, насколько глупо выглядит, пытаясь вывести из себя бога войны.
– Твоих земель больше, ведьма, тебе ими и делиться.
– Но я ведь богиня величия! Без своих земель я лишусь сил. Зато ты гораздо более близок к людям. Захватишь себе новые земли. Да и за каждого твоего война, Хаджар, можно спасти двоих фейри. Не лучше ли будет обойтись меньшей жертвой?
– Я скорее небу дам рухнуть, чем отдам хоть одного из своих верующих!
Эти двое вели споры длинною в жизни целых народов. Крови на их руках было столько, что хватило бы на новый бескрайний океан. Хаджар и Азрея как малые дети были готовы вновь и вновь спускаться на землю и выдирать друг другу волосы, лишь бы определить: кто сильнее из них, у кого больше власти и влияния.
Пелагея, закончив писать, сложила бумажку, продолжая скрывать слова барьером, а затем протянула записку своему соседу – Кондору. Он единственный среди богов получил силу в раннем возрасте, оставшись запертым в мальчишеском теле.
Кондор чуть повернулся и встретился взглядом с Пелагеей. Он взял листок и, не разворачивая его, замер. Ринка, – и записка мельчайшей пылью осела на каменный стол, а бог ветра легко кивнул, подтверждая, что услышал просьбу и выполнит её. Этим двоим не нужны были слова, чтобы понять друг-друга. Ведь они – дети одной, потерянной в веках, земли…
Среди двенадцати сидящих здесь только Альв, бог времени, да его сестра Саара, богиня судьбы, осознавали, что всё ближе и ближе приближается неминуемый день рождения новой силы, которая привлечёт за собой появление тринадцатого, последнего бога и конец их галактике. И несмотря на это, они не верили в необратимость легенды, рассказанной их одарёнными смертными.
