Утро входило в комнату Алексея неспешно – серым светом московского ноября. Не промозглым, с мокрым снегом, а мягким, обволакивающим, будто город еще не до конца проснулся и не решил, какой оттенок выбрать сегодня: стальной, свинцовый или просто тускло-белый.
Свет пробивался сквозь плотные занавески с блеклым цветочным узором – те самые, что, казалось, помнили еще его школьные годы. Комната за это время почти не изменилась: книжный шкаф, старый, но удобный диван-кровать, стол с компьютером, пара постеров на стене (один – абстрактный, другой – обложка любимого альбома), стопка журналов на полу. Ему только что исполнилось двадцать два, и каждое утро было мучительно похоже на предыдущее.
Будильник на телефоне, одиноко лежавшем на тумбочке, зазвонил ровно в 6:45. Та же мелодия, которую он не менял уже пару лет. Алексей протянул руку, нащупал прохладный корпус и привычным полусонным жестом отложил сигнал. Еще пять минут. Эти минуты были священны – короткая передышка между сном и реальностью, которую он ценил больше всего. Можно было просто лежать, не думая ни о чем, чувствовать тепло одеяла, ловить знакомый запах комнаты – смесь пыли, старых страниц и чего-то неуловимого, но родного.
За окном светало – это скорее угадывалось, чем было видно. Вдалеке гудели редкие машины, проезжающие по проспекту. Где-то совсем близко прокаркал запоздалый ворон, нарушив тишину спящего двора. В воздухе еще витал едва уловимый аромат вчерашнего чая с лимоном, смешанный с запахом бумаги от книг на полке.
Он поднялся, зевнул, потянулся так, что хрустнул позвоночник. Первым делом – на кухню. Путь был знаком до мелочей: коридор, поворот, скрипучие половицы в определенных местах.
Кухня – сердце квартиры. Мама, наверное, уже встала. Ее утро начиналось раньше всех с ритуала приготовления кофе: она засыпала зерна в старую кофемолку, и ее гулкий треск будил тех, кто еще спал. Отец, скорее всего, сидел за столом, уткнувшись в ноутбук, где мелькали графики и цифры его работы, и молча, доедал завтрак.
Так и есть. Мама, Ольга Николаевна – аккуратная, с собранными в пучок русыми волосами – стояла у плиты. Воздух был наполнен сладковатым ароматом свежей выпечки. На столе под прозрачной крышкой лежала стопка румяных сырников – фирменное блюдо выходного дня, которое иногда, по особым случаям или просто в хорошем настроении, она готовила и в будни. Сегодня явно был такой день.
Отец, Игорь Петрович, сидел за столом в очках для чтения, полностью погруженный в электронные таблицы на экране ноутбука. Утренние часы он проводил в характерной для него сосредоточенной тишине.
– Доброе утро, – пробормотал Алексей, направляясь к кофейнику у плиты.
– Доброе утро, Лёш, – отозвалась мама, не оборачиваясь, но по голосу было ясно – она улыбается. – Сырники на столе. Кофе только сварила, горячий.
– Угу.
Отец едва заметно кивнул, не отрывая глаз от экрана. Алексей налил себе полную кружку терпкого ароматного кофе – этот первый обжигающий глоток лучше всего прогонял остатки сна. Выбрав два самых румяных сырника, он щедро полил их сметаной и занял свое привычное место у окна. За стеклом открывался типичный московский пейзаж: детская площадка, несколько припорошенных ноябрьской пылью машин, почти голые деревья.
– Что нового? – спросил Игорь Петрович скорее по привычке, чем из искреннего интереса, взгляд его по-прежнему блуждал по столбцам цифр.
– Да ничего особенного, – Алексей откусил кусочек теплого сырника. Кисловатая сметана идеально сочеталась со сладковатым творогом. – Опять этот отчет по клиентам доделывать. Уже тошнит.
Отец хмыкнул – стандартная реакция, означавшая что-то между «понимаю» и «это жизнь». Алексей никогда толком не интересовался, чем именно занимается отец в той крупной компании. «Аналитика» – звучало солидно, но расплывчато. Главное, что это обеспечивало стабильность: просторную квартиру, отдельную комнату для каждого и вот эти самые сырники по будням – маленькие маяки домашнего уюта в московской ноябрьской серости.
