Какою ты стихией порожден?
Все по одной отбрасывают тени,
А за тобою вьется миллион
Твоих теней, подобий, отражений.[1]
Вильям Шекспир. Сонет 53
Мир я сравнил бы с шахматной доской:
То день, то ночь... А пешки? – мы с тобой.
Подвигают, притиснут, – и побили;
И в темный ящик сунут на покой.[2]
Омар Хайям
– Я вернусь.
– Я знаю.
– Прощай, Топильцин, – сказал Он.
– Теперь я Кукулькан, – поправил Его юноша, улыбнувшись. – Не беспокойся, учитель. Я не подведу тебя. И Ицамна тоже будет мной доволен.
С этими словами Топильцин направился прочь от берега, но вскоре обернулся и взмахнул рукой, крикнув:
– Прощай, Кетцалькоатль!
А Он смотрел на уходящего друга и чувствовал, как сердце сжимается в светлой тоске. Вот идет Кукулькан, наследник и преемник Кетцалькоатля, проводник Его мыслей и заветов. Вот идет его ученик, которому Он доверил заботу о майя. Вот идет легенда, которая останется в памяти людей... Вот идет обычный человек...
Набежавшая волна смыла следы босых ног. Тоскливо крича, пронеслась над головой чайка, пробежал по мокрому песку краб. Солнце стремительно падало за горизонт, и над Юкатаном сгущались сумерки.
Он стоял на берегу, глядя, как в прибое утопают Его ступни, и думал о том, что очередная жизнь подходит к концу. Он покидает эти берега, отправляясь в новое приключение, оставляя за спиной созданную им цивилизацию.
Долгие годы Он жил среди индейцев, помогая возводить пирамиды, даря им новые знания и обучая наукам. Он научил их следить за движением звезд и вычислять даты по календарю, находить и обрабатывать драгоценные камни, создавать мозаики и фрески.
Но Он должен уйти.
Он вошел в теплую воду залива и нырнул, мощным рывком бросив тело в глубину. В темно-синем мраке Он превратился в морского змея и быстро поплыл на восток.
Так ушел Кетцалькоатль.
Пролетели годы. Человеческая память сплела в миф причудливые узоры реальности и вымысла. В этих сказаниях Кетцалькоатль тольтеков и Кукулькан майя слились в одну личность. Рассказы о подвигах Пернатого Змея рождали легенды, передававшиеся из уст в уста, из поколения в поколение.
Когда пришли испанские конкистадоры, бородатые и белокожие, индейцы решили, что Кетцалькоатль направил к ним своих братьев, и встретили их с радушием и почетом.
Кортес и шесть сотен конкистадоров покорили Мексику за два года. Многие индейцы погибли, покинутые ими города остались лежать в руинах, завоеватели переплавили в слитки изваяния богов и золотые украшения, а их корабли доставили награбленное в Испанию.
Некогда великие цивилизации исчезли.
Индейцы до конца верили, что придет Кетцалькоатль и восстановит порядок.
Но Он так и не вернулся...
* * *
Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Когда мне снятся сны о прошлом и пробуждение не приносит ничего, кроме тоски и боли. В этих снах образы из глубин истории настолько яркие, что часто сложно различить, сон это или явь.
Не люблю спать. Конечно, я способен изолировать свой мозг от сновидений, но иногда специально раскрываю закрома своего подсознания, наслаждаясь сладкой болью из былых времен.
И, когда мне хочется заняться самоанализом, я прихожу к выводу, что являюсь сгустком непримиримых противоречий. Например, часто ловлю себя на мысли, что поступаю нелогично.
Вот, спрашивается, с чего мне вдруг понадобилось ехать в Бразилию? Отдыхал себе спокойно, медитировал над книгами, как вдруг внезапный порыв заставил покинуть уютное кресло. Меня тянуло в Южную Америку, и, поразмыслив над своим странным решением, я пришел к выводу, что просто засиделся на одном месте и душа требует путешествий. А раз требует, значит, надо собирать вещи и отправляться в путь.
